Привычка

Неназванное

Золотой телец

Народ

Грех

Сад Твоей любви

Ночной ангел

Банальная история

Весенее обострение

Первозданность

Мечта Остапа

Бессеребренник. Альбом авторских песен

Чудовище

Ты мАнишь светом миражей,
В царство рекламы и огней,
В царство дворцов и пустырей,
В царство иллюзий и теней.
Ты обнаженной ножкой дам
Щекочешь нервы: дам - не дам,
За счастьем очередь длинна -
На бирже нищих, как тряпья.
Как небоскребов этажи,
Ты воздымаешь вверх мечты,
Но в твоем блеске столько лжи,
Что разбиваются они
На сотни маленьких частиц -
Под масками уже нет лиц:
Как моль, душа летит на свет
И погибает на обед
У монстра всех вселенских бед. 
Цивилизация бабла
Бесчеловечна,  не добра,
Она лишь брала для себя,          
Вот почему в ней столько зла.

Мечта Остапа

Нет невозможного еврею! 
Иначе, для чего и жить? 
Смогли мы (кто ж ещё посмеет?)
Мечту Остапа воплотить.

Мы, дети верные Остапа, 
( Смотрели про него кино?),
Создали загребущей лапой
Страну по образу его! 

Не в Жмеринке,  ни даже в Рио
Мы дали ход большой мечте -
На склонах Хайфского Залива,
В пустынях Негев,  Агаве. 

У нас куда ни глянь -  Остапы,
В искусстве,  в прессе,  у руля, 
(Тут Паниковский бы заплакал,
Как если б отняли гуся).   

Одним живём, одно лелеем, 
Все мысли только об одном -
Вот-вот сейчас разбогатеем, 
А после,  может,  отдохнем!   

Ни дня без дела не пропустим, 
И ведь иначе не прожить! 
На всём срубаем мы капусту,
Рубить, рубить, рубить, рубить!

Такие сочиняем схемы,  
Так заплетаем мы ходы, 
Такие создаем системы,
Меняя правила игры,

Что далеко до нас Остапу, 
Хваленный мастер позади.
Сегодня торжествует Яков!
И Биби скачет впереди! 

Остап - один,  а нас - мильоны, 
Он против всех - в стране его, 
Там он был признан вне закона, 
У нас законы - за него!

В державе хитрого еврея
Обманутых не сосчитать!
Ведь жизнь - сплошная лотерея.
Остап, какая благодать!

Пиршество Акул

Вы были в море средь акул,
Кишащих между волн шумящих?
А вы кричали - Караул!
И видели себя пропащим?

Акулы плавали, кружа
И все плотнее круг сжимали,
Потом вонзались, кровь текла, 
А зубы тело разрывали.

То ощущение - со мной
С тех пор,  как я сюда приехал,
Где государственный разбой
Совместно с частным перемешан.

Где неизвестный прежде шторм,
Как в острые акульи пасти,
Бросает, словно на прокорм, 
Меня и братьев по несчастью.

Где банки рвут и профсоюз,
Совместно с мафией квартирной,
Где государственный союз
С идеологией фиктивной.

Все обложили, сняв оброк,
За руки-ноги повязали,
На телефон и то звонок
Вгоняет в ужас. Вы не знали? 

За что ещё не заплатил?
Кому уже опять я должен?
Машканта? Суд? Купат холим?
Налоги? Все гребут безбожно.

Есть долг в Битуах Леуми?
За воду вышли вы из квоты?
Едва родившись, вы должны
За то, что вы вообще живёте.

И это мог быть страшный сон,
Когда б окончился по утро,
Простите негативный тон,
Назвать иначе просто трудно.

Бессеребренник

Да, я, конечно,  неудачник
По всем статьям,
Жизнь не оставила заначки     
Ни там, ни сям.

Всевышний мне не дал желанья
Бабло копить,
И я не приложил старанья, 
Теперь как жить?     

Но знаю с дивный постоянством -
Он - мой удел, 
Священник, что в эпоху Царства,
Иметь не смел.

Итак, я ни на что не годный, 
Лишь кроме слов, 
Но только нищие свободны
От всех оков.

Главное

Здоровый, чистый человек
Рожден живым,
Но загрязнился за свой век
И стал больным.

Наверно,  что-то здесь не так 
В устройстве сфер, 
Когда любой такой простак
Жил и помер.

Какой-то ген внедрен больной
В сплетенье жил, 
Всему живому дал он бой
И победил.

Наука ищет этот ген,
Но не нашла, 
Нас всех подстерегает тлен, 
Ну и дела!

Мы все умрем, как не лечи, 
Хоть всё потрать, 
И сбились со всех ног врачи,  
Хоть плачь!

И быстрым пролетит конём  
Вся жизнь,
И время станет палачом, 
Держись! 

И разобъётся всяк горшок
Любой!  
Успей же вырастить цветок -
Любовь.

Шанс

Подует свежий бриз, 
Наполнит паруса, 
У тех, кто падал вниз     
Откроются глаза. 

Появятся крыла,
И вспомнишь, может, цель
И где была стена, 
Откроется в ней щель.
                                      
Просунь хотя бы нос, 
Хоть палец запусти,
Почувствуй свежесть рос
И неба бирюзы,

Что сдивинулась гора
Хотя б на миллиметр, 
Что двинуться пора
Пока попутный ветр. 

Хоть строчку напиши, 
Хотя бы пару слов,
Хоть шаг пройди пути,
Пока не умер вновь.

Хоть что-то измени, 
Пока порывы есть,
Остаться на мели
Ведь не большая честь.

Ленин

Тот, кто посмел восстать на Вавилон
И на его убийственное жало,
Кто государственный издал закон
Отдать всё тем, кому принадлежало,
Кто бросил вызов денежным мешкам,
Хозяевам обманутой планеты,
И тот, кто дал возможности рабам
Стать равными, в чём цель любых Заветов.
Тот, на кого восстал продажный мир,
Товаром сделав труд и человека,
Тот, кто в основу знанье положил,
Свободным  сделав труд в кои-то веки,
Объединивший в братство и Союз
Наречий и народов разных силы,
И непомерный взяв на плечи груз,
Что человеку будет не под силу. 
Кто лишь одну ошибку совершил,
В предвестие фатального итога 
Ему всего лишь не хватило сил,
Поскольку он творил добро без Бога.

Доброта

Два пути есть из неволи, 
Чтобы зверя победить, 
Что приносит столько боли
И мешает людям жить.

Два пути - крыла у правды, 
Против правды вышла рать,        
Два пути в бою неравном - 
Не копить и отдавать.  

Не копить себе богатства -
Только так и устоишь, 
Отдавая себя братству - 
Преумножишь, победишь.

Только так и не иначе
Открываются врата
И на ослике бродячем
К нам въезжает Доброта.

Божье Слово

Ты знаешь, Слово разделяет
Людей, суставы и мозги, -
Мечом как,  в душу проникает, 
До разделенья: Бог и ты.    

И никого тогда  на свете
Не будет: есть лишь ты и Бог.
Но можешь сразу не заметить,
Какую выбрал из дорог. 
 
И можешь не придать значенья,
Лицом к лицу - не увидать, 
Ведь не всегда же как прозренье 
Оно придет, и не как тать. 

Но кОзлы пустятся налево,             
Направо овцы побредут,  
А через срок взойдут посевы,
И ангелы тебя пожнут.
 
И ты получишь по заслугам, 
Согласно выбору пути:
И станет Бог тебе иль другом, 
Или преградой на пути.

Лекарства для жизни

Мы все больны. Больны смертельно,
И умираем день за днем, 
Прописан нам режим постельный,
Диета,  строгая притом.     

Здоровый сон и зелень в пищу, 
И добрый взгляд: глаза в глаза, 
Не чувствовать себя здесь лишним, 
И слишком острого - нельзя.

Прописан нам покой и воля, 
Родные, близкие, друзья, 
Прописан свежий запах поля
И птиц поющих голоса.

Весной прописан нам подснежник, 
А летом - море,  солнце, пляж, 
Во все сезоны - голос нежный, 
Что по утрам разбудит нас.  

Прописан светлый дом под крышей, 
И в доме - чистая постель, 
Где всё вокруг заботой дышит, 
И еле слышно скрипнет дверь.   
                                                               
Прописан горизонт безбрежный  
За ним - волнующая новь,  
Ещё прописана надежда,
А с нею - вера и любовь.

Ещё прописана дорога
Туда, где ещё не был ты,     
И где узнаешь голос Бога
Тебя ведущий изнутри.

Женщинам

Вы влекли к себе, как плюсы - минус, 
Противоположный как заряд, 
Клин недаром вышибают клином, 
На огне и листья все сгорят. 

Всё сгорит: желанья и различья,
Платья, сарафаны и духи, 
И тогда проступит Твоя Личность
И во всём проявишь себя Ты,

Что стоял за этой занавеской,
Долго разделявшей нашу плоть,     
И спасал её причиной веской, 
Ей внушив влечение - любовь.

Что сначала просто лишь манила, 
Любопытство распаляя в страсть,
А потом и вовсе всё спалила,
Так была сильна хмельная власть!   

И когда останется лишь пепел,    
Претворится эгоизм в золу
И его развеет тихий ветер, 
Мы переступаем ту черту.

Евангелист

Ни тяжкий труд, ни тунеядство
Не принесли желанный мир, 
Но он имел одно богатство -
Лишь Имя, что не знает мир.
И в этом Имени сокрыто 
Сокровищ вечных торжество,
Оно есть вток,  Оно же - выток
Всего, всего, всего. Всего!
Оно его спасло когда-то
От безысходности слепой, 
Когда он, всюду виноватый, 
Припал к Нему душой больной. 
И он расцвел,  как куст сирени, 
Благоухал, мироточил 
И он склонял свои колени
Пред этим Именем и жил.
Он Имени того глашатай, 
И дел важнее он не зрил,
Он звал и бедных и богатых,
В честь Имени того на пир, 
На брачный пир души и Агнца,
Что будет заклан за грехи,
Но каждый был одет как в панцирь,
В заботы и дела свои,
И не внимал, собою полон.  
И было всем не до него,    
Вершины обошел и долы, 
Не обратив ни одного. 
Он осужден людской молвою, 
На смех был поднят, как изгой,
Доволен был ли он судьбою? 
Евангелиста звали Ной.

Пиршество акул

Чудовище

Божье Слово

Шанс

Доброта

Лекарства для жизни

Ленин

Зазеркалье

Натали

Бессеребренник

Совесть

Женщинам

Главное

Евангелист

Масленница

Байкерши

Елки палки

История болезни. Альбом авторских песен

Дурак

И я пошел вслед за Адамом, 

И я вкусил запретный плод,

И я себя мнил самым-самым,   

А по поступкам был, как тот.

С друзьями я переругался, 

То мне профессия не та, 

Не тем родителям достался,

То подвела меня мечта. 

То женщина мне изменила,  

А может, просто не дала,

И просыпалась во мне сила

Обиды, непрощенья, зла.

Себя оправдывал мгновенно -

Мол, никого не предавал,

Не повезло мне со Вселенной,

И я, по умолчанью, прав.

И самого себя не видел

Ни извне и ни изнутри,

Себя любил и ненавидел

Всех прочих жителей земли.

И обижался непрестанно, 

Всё мне не этак и не так,

А жизнь твердила постоянно, 

Что я не умный,  а дурак.

Закон джунглей

Живёте в конкурентном мире. 
С утра выходите на бой,
А в этом мире,  как в сортире
То ль кровью пахнет, то ль мочой.

Под солнцем место так желанно, 
И за него идет борьба, 
Но лучший столик ресторана
Уже заказан со вчера.

И с детских лет идет работа, 
Кто мышцы грузит,  кто - мозги, 
Одни лишь только идиоты
Плюют на правила игры.

Им начихать на лоск ролс-ройсов, 
На положенье и успех, 
Они, бродяги и пропойцы, 
Похоже,  что счастливей всех.

Они грязны, больны,  увечны, 
С помоек шмотки и  еда, 
Но они всё же человечны
На фоне модного зверья.

Кухонный вальс

Они нас просто обхитрили.
А что же мы? У нас - тоска.
Как в мясорубке прокрутили -
Обетованная земля!

Но жив Господь! Он был мне в помощь
И милость к павшим проявлял,
И я об этом буду помнить
До окончания начал.
          
Весна проверчивает лето 
На солнца жарком вертеле,
И жизнь,  прожаренной котлетой
Дымится на сковороде. 

И повторяется всё снова,
И новый фарш уж на столе,               
И вновь кудесничает повар,
Творя на медленном огне.

Прозябанье

А что там притаилось за строкой, 
Куда заказан путь сейчас живущим?
Кладбищенский ли там царит покой? 
Иль жизнь бурлит насыщенней и гуще?
Кто знает? Только тот, кто сшел с небес
И даровал нам истины влеченье, 
Кто среди нас убит был и воскрес, 
И Кто нам подарил Свое прощенье.
Но мы слепы остались и глухи
И не дается нам Его дерзанье, 
Как рыбы,  существуем для ухи, 
Что варит нам земное прозябанье, 
Мы не живём небесной красотой, 
Мы как кроты,  сидим по своим норам,   
И так своей гордимся слепотой, 
От ближних прячась за своим забором.
Нам отрываться как-то не с руки
Земного нежелательного братства, 
Еще не все раздали мы долги, 
Ещё не все скопили мы богатства,  
Ещё мы не наелись досыта, 
И славой мы ещё не насладились, 
И кровью,  что разлилась,  как река, 
И властью мы своею не упились. 
Ещё не оторвали мы глаза
От ящика,  где новости и мода, 
Ещё не отлежали мы бока
Со сном сражаясь на диванном одре,   
Забот не отзаботились ещё,
Проблемы ещё все не порешали,
Ещё не закрутили колесо
До ржавчины на жизненной спирали. 
И я ослеп, и не видать ни зги, 
И я оглох от шумного базара,
Пытаюсь сдернуть занавес тоски,
Как кожу от смертельного загара.
И каждый шаг даётся мне с трудом,
Земное колосально притяженье!  
И снова отложу я на потом  
Не терпящее срока восхожденье.

Романс ожидания

Я ждал Тебя, а Ты всё медлил,
И всё ко мне не приходил.
Пусть кто-то скажет - это бредни,
Но я так верил, и так жил.
Я ждал и ждал, но Ты, быть может,
Был занят делом поважней,
И вот ещё один день прожит,
Тебя всё нет и я - ничей.
Ты тоже ждал. Мы оба ждали,
Кто первым должен сделать шаг?
Цветы прекрасные завяли,
Разросся плевел и сорняк.
И день за днем так проходили
Все в ожидании пустом,
И лодки с глубиной под килем
Только кивали мне бортом.
Так жизнь прошла почти напрасно,
В ненужной трате лет и сил, 
Пока мы всё вносили ясность
Кто кого более любил.

История болезни

Когда родился я от Духа,
От Всеблагого от Отца,
То церковь-мать была под мухой,
Не чувствуя при том стыда. 
Её гулянки привлекали,
И кавалер из-за бугра
Ей привозил вино и шали
С чужого барского плеча.
Она ходила и шаталась,
Когда же напивалась всласть,
То била дурь и она дралась
С детьми своими, вот напасть!
Любил её, хоть непутевой
Была и не был ей любим,
Она меня кормила словом
Наполовину со блатным.
Я пристыдил её однажды,
Она ж, нисколько не щадя,
То ли от страха, то ль от блажи,
Меня прогнала от себя.
И я ушёл, ушел надолго,
И ранами кровоточа,
Один шатался я без толку
Без дела и ища врача.
Потом я как-то встал на ноги, -
Свои проблемы и дела, -
Но привели меня дороги
Вновь к ней, она меня ждала. 
Я стал иным и независим,
И даже, может быть, мудрец
И столько много разных истин
Я положил ей на венец.
Ведь без неё и я не полный -
Нет единения сердец, -
Ну что ж, пойдем, я зла не помню,
Благословит тебя Отец.

Спасительный выход

Две женщины со мной живут, 
Меня на части разрывают, 
Одну работою зовут, 
Другая же - жена родная.
Характер их обеих крут,
Всегда диктуют свою волю,
И так, покуда не умру,
Меня не выпустят на волю.
И не желаю смерти им,
От них завишу от обеих,
Я ж по натуре нелюдим,
Кручусь меж ними, как умею.
То первая берёт в расход
И пользует пять дней в неделю,
Второй меня не достает,
Но отыграется в постели.
А отдыхаю я от них
По расписанью, как по нотам,
Когда в работе - от жены, 
Когда в жене, то - от работы.
И убежал бы я от них,
Но в этом ли мое спасенье?
Вокруг же тысячи других
Меня захватят, без сомненья.
И выход для меня один -
На остальные не способен, -
Коль я обеими любим,
Любить и их, тогда - свободен!

Преходящее

Стерилен мозг, как чистая доска,
Где мелом кто напишет изреченье?
Лишь прошмыгнет, как мышь в нору, тоска,
И скроется в подпольное сомненье.
Зато теперь-то, к старости спеша, 
Достиг я небывалого искусства -
Могу следить я, в общем, без труда, 
За каждым зарождающимся чувством.
За каждой мыслью я могу поспеть 
И отследить, как бабочку в полёте, 
Хаос ушёл, не появлялся впредь
И путанница сдохла на излёте. 
А что неясно,  стоит подождать
Неделю, две - само и прояснится,
Отдышка только стала донимать,
Напомнит о себе и  поясница.
Хоть в мире продолжается разлад,
Но сам я стал понятнее и проще,     
И каждой приходящей мысли рад, 
Как незаслуженной и редкой гостье.
Какая сила вырвала бурьян? 
Очистил  кто бунтарское сознанье?
Быть может, Тот, Кому любой изъян 
Понятен,  словно карта мирозданья?
А может быть,  я стал,  как старый раб
Уж никому ничем не интересен? 
А потому и чувства все молчат,  
И мысли не хотят сидеть на месте?

Бремя

Спешат,  грохочут мимо бочки дней
А я стою на долгом перекате,
Меня бы переклинило сильней,
Когда бы не поддержка благодати.
 
Ведь сколько тех, кто тяжести не снёс?
Сколь многих бремя жизни раздавило?
Наверно, я пустую бочку нёс,
Иль полную, но не своею силой.

Я чувствовал,  как Ты меня носил,
Когда в отчаяньи руки опускались,    
Когда я, спотыкаясь, шёл без сил,
Не успевая на свои трамваи.

Ты нёс меня,  когда в который раз
Я брел, как пьяный от недосыпанья,
И, как разбитый волнами баркас,
По воле волн носился на закланье.

И не справлялся ум с нагрузкой дней,
И темнота сильнее обступала,
Но тем Ты проявлял Себя верней
И нес, в Своё укутав одеяло.

И это бремя легкое на мне
Порой казалось непереносимым, 
Когда бывал порой на самом дне,
Не ощущая,  что Тобой любим я.

Но как иначе мог бы я понять,
Что это Ты меня носил по свету,
Твоя меня держала благодать,
Твои необычайные сюжеты.

Поэтам

В поэзии нет конкурентов,
Небесный мир - то не земной,
В нём нет ни драчки претендентов,
Ни славы, что за упокой.
В нем гордости нет и стяжанья
Заслуг и почестей земных,
А есть хвала и почитанье,
И истину прославил стих.
В нём самый крупный из поэтов
Служить найменьшему готов,
В нём теплотой сердец согрета
И царствует во всём любовь.
В нём нет ни тени притязанья   
На величание себя,
А есть покой и есть дерзанье
Во всём прославить лишь Творца.
И этот Дух ведёт поэтов,
И знают музы сей черёд,
Но у поэтов в мире этом,
Земном, небесное не в счёт.
Они попрали все приличья,
Себе всё нагло приписав
Таланты и свои отличья,
Не укротив свой гордый нрав.
Они всё в табели о рангах
Себя стремятся протолкнуть,
Но слава позже бумерангом
К Творцу вернётся в свою суть.
Им неизвестность - как обуза,
Аплодисменты им давай,
Но только бескорыстна Муза,
Ну разве что, подаст на чай.
Творите потому, поэты,
Не за блага, не за чины,
Вы - только отраженье Света,
Его послушные рабы.