Чудесный день! Златое утро
И восхитительный закат!
Как Ты устроил, Боже, мудро
Свой промыслительный парад!
Сначала солнце согревает
Весь мир спасительным теплом,
Потом тепло уйдет, растает,
Исчезнет в сумраке ночном.
И темнота... Одни лишь звезды
На небосводе торят путь,
Сквозь пустоту и холод грозный,
Пришла пора осмыслить суть.
Ты ищешь свет и прочность истин,
Звезда же для звезды горит,
Пусть далеко, но ты отыщешь
Звезду, что с сердцем говорит.
Она царит на небосводе.
И в ожидании зари,
Тебе укажет путь к свободе
Свет этой утренней звезды.
Она появится под утро,
Когда сгустятся тьма и мрак,
Ты всё устроил, Боже, мудро -
Её заметит и дурак.
И лишь она - другой дороги
Не будет больше для тебя,
Всей ночи подведёт итоги,
И возвестит начало дня!
суббота, 23 декабря 2017 г.
суббота, 16 декабря 2017 г.
Талит. Альбом авторских песен
Утренняя звезда
Горестный вальс
Кто прошел через смерть, где погибла надежда,
И где вера последним дыханьем жива,
Где любовь закрывает в бессилии вежды
И уже не спешит открывать их с утра?
Его кровь холодна, его песенка спета,
Он поник, доживая последние дни,
И душа, та что раньше струилась от света,
Постаревшей улиткой свернулась в груди.
Он родился на то, чтобы путь испытаний
Претерпеть до конца в мертвом царстве теней,
Он и радость испил, чтобы жало страданий
В него глубже вошло, ещё сделав больней.
Я прошу Вас, не мучить его обольщеньем,
Вам его не вернуть, второй раз не убить,
Не пытайтесь улучшить его настроенье
Или словом участия приободрить.
Он познал закон тления и униженья:
Если выше взлетаешь, тем падать больней,
И всего, чего просит он - только забвенья
И покоя он хочет оставшихся дней.
И где вера последним дыханьем жива,
Где любовь закрывает в бессилии вежды
И уже не спешит открывать их с утра?
Его кровь холодна, его песенка спета,
Он поник, доживая последние дни,
И душа, та что раньше струилась от света,
Постаревшей улиткой свернулась в груди.
Он родился на то, чтобы путь испытаний
Претерпеть до конца в мертвом царстве теней,
Он и радость испил, чтобы жало страданий
В него глубже вошло, ещё сделав больней.
Я прошу Вас, не мучить его обольщеньем,
Вам его не вернуть, второй раз не убить,
Не пытайтесь улучшить его настроенье
Или словом участия приободрить.
Он познал закон тления и униженья:
Если выше взлетаешь, тем падать больней,
И всего, чего просит он - только забвенья
И покоя он хочет оставшихся дней.
Условие
Под лежачий камень
Не течёт вода.
Обратится пламень
Даже в лёд, когда
Не кидать дровишек
В пищу ему впрок,
Может быть и лишним
Даже Господь Бог,
Если утром каждым
Не сказать Ему,
Пренебрегши важным,
Нежное "люблю".
А потом заблудишь, -
Истончится нить,
Если ты забудешь
Поблагодарить.
День пойдет и дальше
По своим делам,
Даже не услышишь -
"Где же Ты, Адам?"
А когда день прожит,
Горе постучит,
Взмолишь - "Где Ты, Боже?" -
Боже промолчит.
Не течёт вода.
Обратится пламень
Даже в лёд, когда
Не кидать дровишек
В пищу ему впрок,
Может быть и лишним
Даже Господь Бог,
Если утром каждым
Не сказать Ему,
Пренебрегши важным,
Нежное "люблю".
А потом заблудишь, -
Истончится нить,
Если ты забудешь
Поблагодарить.
День пойдет и дальше
По своим делам,
Даже не услышишь -
"Где же Ты, Адам?"
А когда день прожит,
Горе постучит,
Взмолишь - "Где Ты, Боже?" -
Боже промолчит.
Беспокойные вопросы
Скажи, какой я вес обязан
По жизни взять, толкнуть, поднять?
Какую планку, пусть не сразу,
Преодолеть? И что понять?
Скажи, какой Ты дал мне график?
И успеваю ль я дойти?
Какой мне приготовил трафик?
И куда дальше мне идти?
Скажи, не мучь меня незнаньем,
Ещё могу что-то успеть?
В Твоих глазах моё дерзанье
Хоть что-то значит? Есть успех?
Скажи, ответь, открой, поведай,
Не утаи, не умолчи,
Дай мне познать, что значит ведать,
Как я познал, что значит - жди.
По жизни взять, толкнуть, поднять?
Какую планку, пусть не сразу,
Преодолеть? И что понять?
Скажи, какой Ты дал мне график?
И успеваю ль я дойти?
Какой мне приготовил трафик?
И куда дальше мне идти?
Скажи, не мучь меня незнаньем,
Ещё могу что-то успеть?
В Твоих глазах моё дерзанье
Хоть что-то значит? Есть успех?
Скажи, ответь, открой, поведай,
Не утаи, не умолчи,
Дай мне познать, что значит ведать,
Как я познал, что значит - жди.
Талит
Стеной молитвы защищаясь
От всех завистливых вериг,
От тех, кто зло творит, не каясь,
И кто надежды не постиг,
Я снова облекаюсь в кокон
И сердца отправляю луч,
И солнце, свой поправив локон,
Мне позавидует из туч.
В луче - и вера, и надежда,
И слово к Господу - прости,
И выдает Он мне одежду
Для утвержденного пути.
Она невидима на коже,
Но ей завидует броня,
И снять её никто не может,
За исключением меня.
Она легка, как посещенье
Небесных ангелов в тиши,
Её зовут - моё прощение
И оправдание души.
И ежедневно выдаваясь,
И обновляясь вновь и вновь,
Не я - святой, она святая.
Не я - любовь, она - любовь.
Бывает, что стоит стеною
Меж мной и небом тьма и мгла,
Но чья-то легкая рука
Меня талитом тем покроет.
От всех завистливых вериг,
От тех, кто зло творит, не каясь,
И кто надежды не постиг,
Я снова облекаюсь в кокон
И сердца отправляю луч,
И солнце, свой поправив локон,
Мне позавидует из туч.
В луче - и вера, и надежда,
И слово к Господу - прости,
И выдает Он мне одежду
Для утвержденного пути.
Она невидима на коже,
Но ей завидует броня,
И снять её никто не может,
За исключением меня.
Она легка, как посещенье
Небесных ангелов в тиши,
Её зовут - моё прощение
И оправдание души.
И ежедневно выдаваясь,
И обновляясь вновь и вновь,
Не я - святой, она святая.
Не я - любовь, она - любовь.
Бывает, что стоит стеною
Меж мной и небом тьма и мгла,
Но чья-то легкая рука
Меня талитом тем покроет.
Грешник
Я в этом мире словно лишний,
Он непригоден для меня,
То протекает в доме крыша,
То разбежались все друзья.
То - неспокойные соседи,
То не хватает денег мне,
Всю жизнь работаю, но беден,
И отдых краток, как во сне.
Мне не подходит государство,
Оно сидит во мне, как клещ,
Пьёт кровь, а ты лишь благодарствуй,
За то, что хоть такое есть.
Как будто кто-то штамп - негоден -
На мне поставил, как печать,
Я сам себе стал неудобен,
Молчу, а хочется кричать!
Об этом жаловался Богу,
Бог отвечать мне перестал.
Видать, просил я слишком много,
Наверно, и Его достал.
И этот мир так неухожен,
Что порой вою от тоски.
В гробу, наверно, только сможет
Всё по размеру подойти.
Он непригоден для меня,
То протекает в доме крыша,
То разбежались все друзья.
То - неспокойные соседи,
То не хватает денег мне,
Всю жизнь работаю, но беден,
И отдых краток, как во сне.
Мне не подходит государство,
Оно сидит во мне, как клещ,
Пьёт кровь, а ты лишь благодарствуй,
За то, что хоть такое есть.
Как будто кто-то штамп - негоден -
На мне поставил, как печать,
Я сам себе стал неудобен,
Молчу, а хочется кричать!
Об этом жаловался Богу,
Бог отвечать мне перестал.
Видать, просил я слишком много,
Наверно, и Его достал.
И этот мир так неухожен,
Что порой вою от тоски.
В гробу, наверно, только сможет
Всё по размеру подойти.
Жаворонок
Ждёт утра жаворонок снова,
А я - Божественного Слова,
Танцует птица в небесах,
А я сотрусь в земных делах.
Бытийствует Его лишь Слово,
Источником всего живого.
Которым создан этот мир,
Его поддерживая пир.
Взмывает жаворонок в небо,
А я тружусь за корку хлеба,
Здесь, на земле, свои заботы,
И жизнь совсем не для полёта.
Но можем быть, дождусь я Слова,
Взлечу над бытом в пол второго.
На перерыве на обед,
Хоть я не жаворонок, нет.
Но это Слово в пол второго,
Из мертвого творит живого,
И посыпает меня щедро
Богатством смыслов, словно цедрой.
И точно жаворонок в выси,
Я полноту вкушаю жизни,
И мне не важно, был бы Свет,
Что я не жаворонок, нет.
Вот потому снова и снова
Я жду Божественное Слово.
И говорю Ему в ответ:
Ты мне дороже, чем обед!
А я - Божественного Слова,
Танцует птица в небесах,
А я сотрусь в земных делах.
Бытийствует Его лишь Слово,
Источником всего живого.
Которым создан этот мир,
Его поддерживая пир.
Взмывает жаворонок в небо,
А я тружусь за корку хлеба,
Здесь, на земле, свои заботы,
И жизнь совсем не для полёта.
Но можем быть, дождусь я Слова,
Взлечу над бытом в пол второго.
На перерыве на обед,
Хоть я не жаворонок, нет.
Но это Слово в пол второго,
Из мертвого творит живого,
И посыпает меня щедро
Богатством смыслов, словно цедрой.
И точно жаворонок в выси,
Я полноту вкушаю жизни,
И мне не важно, был бы Свет,
Что я не жаворонок, нет.
Вот потому снова и снова
Я жду Божественное Слово.
И говорю Ему в ответ:
Ты мне дороже, чем обед!
Райский денек
А я, как белый человек,
Иду сегодня на учёбу,
Которая по счету проба,
В меня залить науки свет?
Хоть день, как белый человек,
Я проживу в чистой рубашке,
Долой все рабские замашки!
Долой по кругу вечный бег:
Живу я так, не дай вам Бог,
Ползу по жизни на карачках,
Метёлка, тряпка и совок
Осточертели до уср...чки.
Но припадаю я зато
К источнику святой науки,
Так, как не припадал никто
Из тех, кто не изведал муки.
Иду сегодня на учёбу,
Которая по счету проба,
В меня залить науки свет?
Хоть день, как белый человек,
Я проживу в чистой рубашке,
Долой все рабские замашки!
Долой по кругу вечный бег:
Живу я так, не дай вам Бог,
Ползу по жизни на карачках,
Метёлка, тряпка и совок
Осточертели до уср...чки.
Но припадаю я зато
К источнику святой науки,
Так, как не припадал никто
Из тех, кто не изведал муки.
Продешевил
Когда хотелось жить,
Не обращал вниманья,
А это была нить
К Тебе и покаянью.
А это была связь
С Тобою и начало,
Но то, что любит красть,
Всё это и украло.
Оно украло всё -
Любовь, удачу, деньги,
Вся жизнь, как решето -
Я всё, что мог растренькал,
Профукал, прозевал,
Отдал за пять копеек,
Вся жизнь словно вокзал,
А ложе из скамеек.
И вот теперь живу,
Не дорожа собою,
А что ещё бомжу
Положено судьбою?
Я много не просил,
И не хотел, и знаю,
Что я продешевил.
Теперь-то, понимаю.
Не обращал вниманья,
А это была нить
К Тебе и покаянью.
А это была связь
С Тобою и начало,
Но то, что любит красть,
Всё это и украло.
Оно украло всё -
Любовь, удачу, деньги,
Вся жизнь, как решето -
Я всё, что мог растренькал,
Профукал, прозевал,
Отдал за пять копеек,
Вся жизнь словно вокзал,
А ложе из скамеек.
И вот теперь живу,
Не дорожа собою,
А что ещё бомжу
Положено судьбою?
Я много не просил,
И не хотел, и знаю,
Что я продешевил.
Теперь-то, понимаю.
Покаяние
Как стаи улетают
В далёкие края,
Так я сегодня каюсь
За то, что я - не я.
За то, что очень слабый,
Почти что не живой,
За жизнь в сплошных ухабах,
За то, что не герой.
За то, что не осилил,
Желанный верхний путь,
За то, что небом синим
Не смог я ускользнуть
От жизни неудачной,
Падений и потерь,
За то, что не оплачен
Мой счёт. Закрыта дверь.
За то, что стал последним,
Как лист календаря,
За то, что небом веден
Я вовсе не туда.
За то, что эта горечь
Сумела превозмочь
Желание и волю,
И погрузилась в ночь.
И всё, что мне осталось -
Сказать Тебе - прости,
Что всё не получалось,
Попробуй теперь Ты.
В далёкие края,
Так я сегодня каюсь
За то, что я - не я.
За то, что очень слабый,
Почти что не живой,
За жизнь в сплошных ухабах,
За то, что не герой.
За то, что не осилил,
Желанный верхний путь,
За то, что небом синим
Не смог я ускользнуть
От жизни неудачной,
Падений и потерь,
За то, что не оплачен
Мой счёт. Закрыта дверь.
За то, что стал последним,
Как лист календаря,
За то, что небом веден
Я вовсе не туда.
За то, что эта горечь
Сумела превозмочь
Желание и волю,
И погрузилась в ночь.
И всё, что мне осталось -
Сказать Тебе - прости,
Что всё не получалось,
Попробуй теперь Ты.
Прыщик
Жил да был упрямый прыщик,
Ни богатый, и ни нищий,
Не в Москве, и не в Мытищах,
Не на пиках дальних гор,
Жил на теле этот прыщик,
Каковых бывает тыщи,
Каждый на себе отыщет,
И о нем весь разговор.
Этот малый прыщик гадкий,
Портит внешний вид мой гладкий,
Если б не была я падкой
На успех и красоту,
То бы съела шоколадку,
Всю бы съела, без остатка,
Плюнула б на недостатки,
И поверила б в мечту.
Только на себя я гляну,
Мне становится погано,
Долго я смотреть не стану,
Ведь иначе не усну,
Как взгляну, а прыщ тот дряный
На виду ведь постоянно,
Да ещё на самом-самом,
Сказать проще - на носу.
Ну и что с прыщём тем делать?
Выводила, как умела,
Ванночки из чистотела,
Кремы, мази по лицу,
Килограммы пудры съела,
Из-за нервов заболела,
Прокляла своё я тело,
Даже думала, помру.
Женщиною быть не сладко,
Если даже прыщик гадкий,
Всех мужчин отгонит падких
На любовь и красоту,
Не замажешь и помадкой,
И не выдавится ваткой
Жизнь, увы, не шоколадка,
Если прыщик на носу.
Есть у каждого свой прыщик:
Ветер злую ль мысль насвищет,
Страх всего ль тебя обыщет,
И уже не хочешь жить,
Может, от несвежей пищи
Появился этот прыщик,
Ну а ты ответ уж ищешь -
Быть тебе или не быть?
Ни богатый, и ни нищий,
Не в Москве, и не в Мытищах,
Не на пиках дальних гор,
Жил на теле этот прыщик,
Каковых бывает тыщи,
Каждый на себе отыщет,
И о нем весь разговор.
Этот малый прыщик гадкий,
Портит внешний вид мой гладкий,
Если б не была я падкой
На успех и красоту,
То бы съела шоколадку,
Всю бы съела, без остатка,
Плюнула б на недостатки,
И поверила б в мечту.
Только на себя я гляну,
Мне становится погано,
Долго я смотреть не стану,
Ведь иначе не усну,
Как взгляну, а прыщ тот дряный
На виду ведь постоянно,
Да ещё на самом-самом,
Сказать проще - на носу.
Ну и что с прыщём тем делать?
Выводила, как умела,
Ванночки из чистотела,
Кремы, мази по лицу,
Килограммы пудры съела,
Из-за нервов заболела,
Прокляла своё я тело,
Даже думала, помру.
Женщиною быть не сладко,
Если даже прыщик гадкий,
Всех мужчин отгонит падких
На любовь и красоту,
Не замажешь и помадкой,
И не выдавится ваткой
Жизнь, увы, не шоколадка,
Если прыщик на носу.
Есть у каждого свой прыщик:
Ветер злую ль мысль насвищет,
Страх всего ль тебя обыщет,
И уже не хочешь жить,
Может, от несвежей пищи
Появился этот прыщик,
Ну а ты ответ уж ищешь -
Быть тебе или не быть?
Река
Течёт река издалека,
Распространилась её пойма,
То - широка, а то - тонка,
И я её теченьем пойман.
Два берега одной реки,
Что именуют жизнью часто,
Они покаты и круты,
Они желанны и опасны.
И берег правый - это свет,
Успех, победа, наслажденье.
А левый - это берег бед,
Где тьма царит и пораженье.
Мы начинаем, там, где свет
И с головой ныряем в реку,
Гребём и тонем много лет,
И нет спасенья человеку!
Чьи нравы не перекует?
Кого оставит равнодушным?
Волна о скалы так швырнёт,
А после выкинет на пустынь .
А после снова поплывешь,
Когда захочешь изменений,
Ну, может, в бухту попадешь,
Где нет ни шторма, ни волнений.
Тогда считай, что повезло,
Передохнешь пару мгновений,
А потом вновь - волна, весло,
Чреда побед и поражений.
Где нет борьбы, там нет побед,
И поражений тоже нету,
Но у реки есть свой секрет:
Без тьмы мы не оценим света.
Конечно, жалко будет тех,
Кто перешёл на другой берег.
Река когда-то кончит бег,
И каждого она проверит.
Распространилась её пойма,
То - широка, а то - тонка,
И я её теченьем пойман.
Два берега одной реки,
Что именуют жизнью часто,
Они покаты и круты,
Они желанны и опасны.
И берег правый - это свет,
Успех, победа, наслажденье.
А левый - это берег бед,
Где тьма царит и пораженье.
Мы начинаем, там, где свет
И с головой ныряем в реку,
Гребём и тонем много лет,
И нет спасенья человеку!
Чьи нравы не перекует?
Кого оставит равнодушным?
Волна о скалы так швырнёт,
А после выкинет на пустынь .
А после снова поплывешь,
Когда захочешь изменений,
Ну, может, в бухту попадешь,
Где нет ни шторма, ни волнений.
Тогда считай, что повезло,
Передохнешь пару мгновений,
А потом вновь - волна, весло,
Чреда побед и поражений.
Где нет борьбы, там нет побед,
И поражений тоже нету,
Но у реки есть свой секрет:
Без тьмы мы не оценим света.
Конечно, жалко будет тех,
Кто перешёл на другой берег.
Река когда-то кончит бег,
И каждого она проверит.
Тело
Всё нужно делать аккуратно,
Сходить достойно в туалет,
И чтоб не оставались пятна
На брюках, ведь сейчас их нет.
И потихонечку, прилежно
Снося всю немощь естества,
Следить за чистотой одежды
Конечно, коль душа чиста.
Благодарю тебя я, тело,
За хрупкий твой и нежный дар,
Ведь ты стремилось и хотело,
Потом уменьшило свой жар.
И властно требовало смазки,
Вина и хлеба, и воды.
Было отзывчиво на ласки
И неохотно на труды.
Когда раскрылись парашюты
Осознавающей души,
Ты, мое тело, свои путы
Уж потихоньку распусти.
Ведь Бог учил меня смиренью,
Неприхотливости во всём,
Когда касалось наслажденья
И все, что было мне по нём.
И ныне, ученик прилежный,
Осознаю Его урок,
Когда б вернулся возраст нежный
Я повторить его бы смог?
Сходить достойно в туалет,
И чтоб не оставались пятна
На брюках, ведь сейчас их нет.
И потихонечку, прилежно
Снося всю немощь естества,
Следить за чистотой одежды
Конечно, коль душа чиста.
Благодарю тебя я, тело,
За хрупкий твой и нежный дар,
Ведь ты стремилось и хотело,
Потом уменьшило свой жар.
И властно требовало смазки,
Вина и хлеба, и воды.
Было отзывчиво на ласки
И неохотно на труды.
Когда раскрылись парашюты
Осознавающей души,
Ты, мое тело, свои путы
Уж потихоньку распусти.
Ведь Бог учил меня смиренью,
Неприхотливости во всём,
Когда касалось наслажденья
И все, что было мне по нём.
И ныне, ученик прилежный,
Осознаю Его урок,
Когда б вернулся возраст нежный
Я повторить его бы смог?
Гусеница
Мне часто сетуют друзья,
Что грустно я пою,
О том, что жизнь моя трудна,
Опасна, как в бою.
Но говорю я им в ответ -
Не сладок пусть мой слог,
Вы не судите меня, нет,
Меня осудит Бог.
Чтоб бабочкой из червяка
Родиться, нужен труд:
Твоя простерта мне рука
И надо мною - Суд.
Даешь мне волю и наказ -
Куда спешить и как,
Но я сбиваюсь каждый раз
И получаю брак.
Все испытания Твои
Мне душу обожгут,
Чтоб мои крылья проросли,
Запеленаешь в жгут.
И так последним волочась
Во всех земных делах,
Я, словно хлеб, вкушаю грязь
И вместо неба - прах.
И на Твоем слепом огне
Я мучаюсь теперь,
Ну разве это нужно мне -
Путь боли и потерь?
Того ль от жизни я хотел,
Когда рождала мать?
Но хочешь Ты, чтоб я взлетел
Прославив благодать!
И когда болью разрешусь
Сквозь тесные года,
Легко я в небо вознесусь,
Что запою тогда?
Что грустно я пою,
О том, что жизнь моя трудна,
Опасна, как в бою.
Но говорю я им в ответ -
Не сладок пусть мой слог,
Вы не судите меня, нет,
Меня осудит Бог.
Чтоб бабочкой из червяка
Родиться, нужен труд:
Твоя простерта мне рука
И надо мною - Суд.
Даешь мне волю и наказ -
Куда спешить и как,
Но я сбиваюсь каждый раз
И получаю брак.
Все испытания Твои
Мне душу обожгут,
Чтоб мои крылья проросли,
Запеленаешь в жгут.
И так последним волочась
Во всех земных делах,
Я, словно хлеб, вкушаю грязь
И вместо неба - прах.
И на Твоем слепом огне
Я мучаюсь теперь,
Ну разве это нужно мне -
Путь боли и потерь?
Того ль от жизни я хотел,
Когда рождала мать?
Но хочешь Ты, чтоб я взлетел
Прославив благодать!
И когда болью разрешусь
Сквозь тесные года,
Легко я в небо вознесусь,
Что запою тогда?
суббота, 9 декабря 2017 г.
суббота, 2 декабря 2017 г.
суббота, 25 ноября 2017 г.
Призвание. Альбом авторских песен
Самообман
Мы пленники планеты,
И зло у нас - закон,
Мы шмалим сигареты
И гоним самогон.
А говорим мы матом,
Неважно хоть о чём,
Брат убивает брата
За место за столом.
Кто пухнет с голодухи,
А кто сидит в тюрьме,
Нас облепили мухи,
Как будто мы в дерьме.
Мужчины все о брюхе,
Их словно погребли,
А женщины, как шлюхи,
И дети, как прыщи.
Нас ждет одно ненастье,
Но мы убеждены,
Что только лишь для счастья
Мы были рождены.
Спасения не ищем,
Ведь нам зачем оно?
Мы думаем о пище,
И прославляем дно.
И зло у нас - закон,
Мы шмалим сигареты
И гоним самогон.
А говорим мы матом,
Неважно хоть о чём,
Брат убивает брата
За место за столом.
Кто пухнет с голодухи,
А кто сидит в тюрьме,
Нас облепили мухи,
Как будто мы в дерьме.
Мужчины все о брюхе,
Их словно погребли,
А женщины, как шлюхи,
И дети, как прыщи.
Нас ждет одно ненастье,
Но мы убеждены,
Что только лишь для счастья
Мы были рождены.
Спасения не ищем,
Ведь нам зачем оно?
Мы думаем о пище,
И прославляем дно.
Минута
Текут, бегут, спешат минуты.
Как много можно в них успеть,
Увы, не всем, а лишь кому-то,
Кто видит пред собою плеть.
А остальным минута - вечность,
Живут беспечно, лишь бы жить,
И так их время покалечит,
Что вечности не залечить.
В минуте столько устремленья,
Как в пущенной в мишень стреле,
Для остальных в минуте - тленье,
В часах - забвенье, жизнь - во мгле.
Когда летишь, не замечаешь
Ты времени полезный труд,
Когда стоишь - минуты маясь,
Лишь существуют, не живут.
Смотри, в твоих руках - минута,
Она пока как пластилин,
А после, когда сердце - вынь! -
Застынет каменною грудой.
Как много можно в них успеть,
Увы, не всем, а лишь кому-то,
Кто видит пред собою плеть.
А остальным минута - вечность,
Живут беспечно, лишь бы жить,
И так их время покалечит,
Что вечности не залечить.
В минуте столько устремленья,
Как в пущенной в мишень стреле,
Для остальных в минуте - тленье,
В часах - забвенье, жизнь - во мгле.
Когда летишь, не замечаешь
Ты времени полезный труд,
Когда стоишь - минуты маясь,
Лишь существуют, не живут.
Смотри, в твоих руках - минута,
Она пока как пластилин,
А после, когда сердце - вынь! -
Застынет каменною грудой.
Суды
Когда вымокают все листья
Осенней закваски в дожде,
И лужи проспоренных истин
О чём-то вещают тебе.
И горечь разлита по миру,
Как пролитый Кальвадос,
И в звуках расстроенной лиры,
Немой проступает вопрос.
Никак не проедет ухабы
Тележная ось бытия,
Как будто - чего ждать от бабы? -
Тебе изменила жена,
Как в нотках скупых оправданий,
Что так обвинений полны,
Уже нет ни сил, ни желаний,
Одни безнадежные дни.
И хочешь ты, чтобы не стало
В сём мире подлунном тебя,
Как будто бы и не бывало
Как будто бы и никогда,
А значит, настало то время,
Молчат о нём календари,
Когда ополчилась вся темень,
Когда настигают суды.
Осенней закваски в дожде,
И лужи проспоренных истин
О чём-то вещают тебе.
И горечь разлита по миру,
Как пролитый Кальвадос,
И в звуках расстроенной лиры,
Немой проступает вопрос.
Никак не проедет ухабы
Тележная ось бытия,
Как будто - чего ждать от бабы? -
Тебе изменила жена,
Как в нотках скупых оправданий,
Что так обвинений полны,
Уже нет ни сил, ни желаний,
Одни безнадежные дни.
И хочешь ты, чтобы не стало
В сём мире подлунном тебя,
Как будто бы и не бывало
Как будто бы и никогда,
А значит, настало то время,
Молчат о нём календари,
Когда ополчилась вся темень,
Когда настигают суды.
Избранник
Кто грубость чувств своих заменит
На тонкость вкуса и любви,
Кто глубину оценит тени,
И к Богу сможет подойти.
Тот поспешит скорей к раздаче
Всех благ с небесного стола,
Их не имея, сердце плачет,
Лишается и дня, и сна.
И в очередь послушно встанет,
Последним будет до поры,
И ночь истерпит, солнце встанет
И озарит его следы.
И вот когда он всё оставит,
Расплатится по всем счетам,
И сожаление, и память,
Замолкнут вслед былым векам.
Одежды белые примерит,
Пошитые из ничего,
Когда войдет по вере в двери,
Открытые лишь для него,
И всё поймет, и всё узнает,
Познав, что он и нищ, и гол,
И белое расправит знамя,
Там и стоит белый престол.
На тонкость вкуса и любви,
Кто глубину оценит тени,
И к Богу сможет подойти.
Тот поспешит скорей к раздаче
Всех благ с небесного стола,
Их не имея, сердце плачет,
Лишается и дня, и сна.
И в очередь послушно встанет,
Последним будет до поры,
И ночь истерпит, солнце встанет
И озарит его следы.
И вот когда он всё оставит,
Расплатится по всем счетам,
И сожаление, и память,
Замолкнут вслед былым векам.
Одежды белые примерит,
Пошитые из ничего,
Когда войдет по вере в двери,
Открытые лишь для него,
И всё поймет, и всё узнает,
Познав, что он и нищ, и гол,
И белое расправит знамя,
Там и стоит белый престол.
Дорожная молитва
Помоги полюбить боль,
Если дать исцеления не хочешь.
Помоги отыграть роль,
Петь для зрителей нету мочи.
Помоги мне пройти меж людьми,
Не вступив ни в дерьмо, и ни в подлость,
От предательства отведи,
И на чистую выведи воду.
Не расчавь меня грузом небес,
Так зависящих от обстоятельств.
Пусть я лучше не чувствую вес,
Неземной покорясь благодати.
Не скрывайся, прошу, от меня,
Без Тебя не ступлю даже шагу,
Помоги не прожить и дня,
Чтоб не видеть, не чувствовать блага.
Сотвори во мне радость пути,
Не прошу я летать словно птица,
Лишь бы слышать Твои шаги
И по следу живому стремиться.
Если дать исцеления не хочешь.
Помоги отыграть роль,
Петь для зрителей нету мочи.
Помоги мне пройти меж людьми,
Не вступив ни в дерьмо, и ни в подлость,
От предательства отведи,
И на чистую выведи воду.
Не расчавь меня грузом небес,
Так зависящих от обстоятельств.
Пусть я лучше не чувствую вес,
Неземной покорясь благодати.
Не скрывайся, прошу, от меня,
Без Тебя не ступлю даже шагу,
Помоги не прожить и дня,
Чтоб не видеть, не чувствовать блага.
Сотвори во мне радость пути,
Не прошу я летать словно птица,
Лишь бы слышать Твои шаги
И по следу живому стремиться.
Неожиданное
Впервые за долгие годы
Мне вновь захотелось жить,
То был ли каприз погоды,
Иль рванная связана нить?
А может быть, смазали маслом
Скрипучей судьбы колесо,
Что после внушительной тряски
Оно завертелось легко?
Сначала чуть-чуть, несмело,
Не веря себе самому,
Потом в колею село,
И понеслось по селу.
Телега уж, правда, ни к чёрту,
Но если дорога гладка,
То косится радостной мордой
Коняка на седока,
Не против ли это законов
Природы и красоты,
Что конь после долгих прогонов
Опять напрягает узды?
Так ждал созревания плода
Крестьянин, мостя себе гать,
Он всю пережил непогоду
И сел за стол пировать.
Мне вновь захотелось жить,
То был ли каприз погоды,
Иль рванная связана нить?
А может быть, смазали маслом
Скрипучей судьбы колесо,
Что после внушительной тряски
Оно завертелось легко?
Сначала чуть-чуть, несмело,
Не веря себе самому,
Потом в колею село,
И понеслось по селу.
Телега уж, правда, ни к чёрту,
Но если дорога гладка,
То косится радостной мордой
Коняка на седока,
Не против ли это законов
Природы и красоты,
Что конь после долгих прогонов
Опять напрягает узды?
Так ждал созревания плода
Крестьянин, мостя себе гать,
Он всю пережил непогоду
И сел за стол пировать.
Несправедливость
Осколком зла несправедливость
Опять мне душу рассекла
До крови. Где же Божья милость?
И почему не назвала
Всё это сущее паскудством?
Одних Ты терпишь столько лет,
Других наказываешь тут же
За малый промах, - где ответ?
К одним Ты строг, к другим - поблажлив.
Имеешь право, Ты ведь Бог,
Но разве для Тебя не важно,
Что Твой закон толкают в бок?
Тебя не жжёт несправедливость,
Что Ты не учишь доходяг,
И все они, как червь ленивый,
Творят всё то, что захотят?
А может, через подлый случай
Ты пробуждаешь душу мне?
Как бабочку, меня Ты мучал,
То на игле, то на огне.
И скоро в дивный Твой гербарий,
Я попаду весь в неглиже,
И речь здесь вовсе не о таре,
О содержимой в ней душе?
Ты мертвость ткани пробуждаешь,
Давая ей живую боль?
И как из гусеницы, знаешь,
И бабочку создать, и моль.
А бабочка, попав в гербарий,
Эфирным тельцем оживёт,
И справедливо ль всякой твари
Ползущей пузом дать полёт?
Опять мне душу рассекла
До крови. Где же Божья милость?
И почему не назвала
Всё это сущее паскудством?
Одних Ты терпишь столько лет,
Других наказываешь тут же
За малый промах, - где ответ?
К одним Ты строг, к другим - поблажлив.
Имеешь право, Ты ведь Бог,
Но разве для Тебя не важно,
Что Твой закон толкают в бок?
Тебя не жжёт несправедливость,
Что Ты не учишь доходяг,
И все они, как червь ленивый,
Творят всё то, что захотят?
А может, через подлый случай
Ты пробуждаешь душу мне?
Как бабочку, меня Ты мучал,
То на игле, то на огне.
И скоро в дивный Твой гербарий,
Я попаду весь в неглиже,
И речь здесь вовсе не о таре,
О содержимой в ней душе?
Ты мертвость ткани пробуждаешь,
Давая ей живую боль?
И как из гусеницы, знаешь,
И бабочку создать, и моль.
А бабочка, попав в гербарий,
Эфирным тельцем оживёт,
И справедливо ль всякой твари
Ползущей пузом дать полёт?
Неудобные вопросы
Тебя я начал сторониться
Лишь с той поры, когда познал,
Что Твоя Воля может сбыться,
Когда б я только проиграл.
Ты сотворил меня по плану?
Не попаду ли я впросак,
Если вопрос задам престранный -
Твой план пошёл как-то не так?
Зачем свечой, что воском тает
И уменьшается, горя,
Ты сотворил меня лентяем
И из подручного сырья?
Зачем меня послал в неволю
И даже более - на крест?
Зачем мою и Свою волю
Развёл? Какой в том интерес?
Зачем Ты дал мне упражняться
В преодолении себя?
И для чего мне подвизаться,
Если могила ждёт меня?
Себе совсем я не понятен,
Порой задрипанный до дыр,
И весь в разводах липких пятен,
Произошел я из задир.
Но вынужден к Тебе стремиться,
Иных исходов больше нет,
Как через смерть к Тебе пробиться? -
Ты знаешь это, а я - нет.
Лишь с той поры, когда познал,
Что Твоя Воля может сбыться,
Когда б я только проиграл.
Ты сотворил меня по плану?
Не попаду ли я впросак,
Если вопрос задам престранный -
Твой план пошёл как-то не так?
Зачем свечой, что воском тает
И уменьшается, горя,
Ты сотворил меня лентяем
И из подручного сырья?
Зачем меня послал в неволю
И даже более - на крест?
Зачем мою и Свою волю
Развёл? Какой в том интерес?
Зачем Ты дал мне упражняться
В преодолении себя?
И для чего мне подвизаться,
Если могила ждёт меня?
Себе совсем я не понятен,
Порой задрипанный до дыр,
И весь в разводах липких пятен,
Произошел я из задир.
Но вынужден к Тебе стремиться,
Иных исходов больше нет,
Как через смерть к Тебе пробиться? -
Ты знаешь это, а я - нет.
Зимний сезон
Такое редкое явленье -
В Израиле пролился дождь:
Природа ищет избавленья,
А если ищешь, то найдёшь.
Так плотно тучами затянут
Подрамник неба, как холстом,
Дожди теперь уж не устанут
И будут литься день за днём.
Устанут люди и собаки,
Бомжи - искать себе приют,
Устанут мусорные баки
Ждать, ну когда их заберут.
Мы, избалованные солнцем,
Замерзнем при плюс двадцати,
И в тучах каждое оконце,
Как свет надежды впереди.
И все же есть очарованье
В дожде и тучах, ведь не век, -
Несчастлив будет человек
В дожде унылого купанья.
Снег выпадет в Иерусалиме,
А в Тель-Авив придёт весна,
Что Новый год встречает в Риме,
А в телевизоре - Москва.
В Израиле пролился дождь:
Природа ищет избавленья,
А если ищешь, то найдёшь.
Так плотно тучами затянут
Подрамник неба, как холстом,
Дожди теперь уж не устанут
И будут литься день за днём.
Устанут люди и собаки,
Бомжи - искать себе приют,
Устанут мусорные баки
Ждать, ну когда их заберут.
Мы, избалованные солнцем,
Замерзнем при плюс двадцати,
И в тучах каждое оконце,
Как свет надежды впереди.
И все же есть очарованье
В дожде и тучах, ведь не век, -
Несчастлив будет человек
В дожде унылого купанья.
Снег выпадет в Иерусалиме,
А в Тель-Авив придёт весна,
Что Новый год встречает в Риме,
А в телевизоре - Москва.
Нервы
Проблемы мелкие, пылинки бытия
Мне заслоняют мир вселенской скорбью,
Заноза в пальце - больше чем война,
Слеза жены, как старость, меня горбит.
И стоит мелочи пойти чуть- чуть не так -
Начальник вроде бросит взгляд колючий,
Прохожий прошмыгнёт, как злобный враг,
И небо вмиг затягивают тучи.
Словно в бинокль, я в себя смотрю
И каждую обиду изучаю,
О, как я беспроблемности хочу!
О, как я от проблем своих страдаю!
И что со мною? Как это назвать?
Прицел ли сбился? Перегружен сервер?
А более всего хочу я спать,
А может, просто расшалились нервы?
Мне заслоняют мир вселенской скорбью,
Заноза в пальце - больше чем война,
Слеза жены, как старость, меня горбит.
И стоит мелочи пойти чуть- чуть не так -
Начальник вроде бросит взгляд колючий,
Прохожий прошмыгнёт, как злобный враг,
И небо вмиг затягивают тучи.
Словно в бинокль, я в себя смотрю
И каждую обиду изучаю,
О, как я беспроблемности хочу!
О, как я от проблем своих страдаю!
И что со мною? Как это назвать?
Прицел ли сбился? Перегружен сервер?
А более всего хочу я спать,
А может, просто расшалились нервы?
Женщина и слово
Все, что женщина глаголет
Ты дели на три иль два -
Суп ли на одежду пролит,
Проклинается ль судьба.
Тема: женщина и слово,
Ну, конечно, не нова, -
Женщина словами ловит,
Ноги унесешь едва.
В страсти женщина не знает, -
Слову надобно служить,
Если что пообещает,
Верность слову сохранить.
Потому в церквях Завета
Женщина должна молчать,
Нет иного здесь секрета -
Слово надобно держать.
В многословии нескромна, -
Слов у женщин тьмы и тьма
Даже трудно их запомнить,
А исполнить - никогда.
Не своди слова к бла-бла-бла,
Слово будет пусть штыком,
Муж, не превращайся в бабу,
И следи за языком.
Ты дели на три иль два -
Суп ли на одежду пролит,
Проклинается ль судьба.
Тема: женщина и слово,
Ну, конечно, не нова, -
Женщина словами ловит,
Ноги унесешь едва.
В страсти женщина не знает, -
Слову надобно служить,
Если что пообещает,
Верность слову сохранить.
Потому в церквях Завета
Женщина должна молчать,
Нет иного здесь секрета -
Слово надобно держать.
В многословии нескромна, -
Слов у женщин тьмы и тьма
Даже трудно их запомнить,
А исполнить - никогда.
Не своди слова к бла-бла-бла,
Слово будет пусть штыком,
Муж, не превращайся в бабу,
И следи за языком.
Наблюдение
В поле был свирепый ветер
Он бездумно с ног сбивал
И я даже не заметил,
Как от ветра я упал.
И лежал я очень долго,
Не заметил, что лежу,
Мимо пробегали волки,
А я думал, что иду.
После плюнул я на ветер
И на ноги всё же встал,
И пошёл, тогда заметил,
Что я попросту лежал.
Он бездумно с ног сбивал
И я даже не заметил,
Как от ветра я упал.
И лежал я очень долго,
Не заметил, что лежу,
Мимо пробегали волки,
А я думал, что иду.
После плюнул я на ветер
И на ноги всё же встал,
И пошёл, тогда заметил,
Что я попросту лежал.
Освящение
Лет двадцать я всё дулся на Тебя,
Носился со своей большой обидой,
Не мог простить я боль, что затая,
Держал в себе, не подавая вида.
Не мог простить ударов от судьбы,
Жестокость братьев, ставших мне врагами
И думал, что виной всему был Ты,
Который меня баловал дарами.
Я думал, всё зависит от Тебя,
Тебе лишь стоит повернуть мизинцем -
Ночная тьма, великолепье дня
Передо мной предстанут, как гостинцы.
Я ожидал Твоих любовных ласк,
Утех судьбы я ожидал напрасно,
Но будто кто-то положил свой глаз
На жизнь мою, завистливый, опасный.
Ты пекло ада пробудил во мне,
И бросил в печь сгорать от униженья,
Но перед этим Ты мне, как во сне,
Дал райские изведать наслажденья!
И так вот - из огня да в полымя,
Бросал Ты то в жару, то в страшный холод
И понял я, что Ты лечил меня,
Недуг велик, и путь леченья долог.
Носился со своей большой обидой,
Не мог простить я боль, что затая,
Держал в себе, не подавая вида.
Не мог простить ударов от судьбы,
Жестокость братьев, ставших мне врагами
И думал, что виной всему был Ты,
Который меня баловал дарами.
Я думал, всё зависит от Тебя,
Тебе лишь стоит повернуть мизинцем -
Ночная тьма, великолепье дня
Передо мной предстанут, как гостинцы.
Я ожидал Твоих любовных ласк,
Утех судьбы я ожидал напрасно,
Но будто кто-то положил свой глаз
На жизнь мою, завистливый, опасный.
Ты пекло ада пробудил во мне,
И бросил в печь сгорать от униженья,
Но перед этим Ты мне, как во сне,
Дал райские изведать наслажденья!
И так вот - из огня да в полымя,
Бросал Ты то в жару, то в страшный холод
И понял я, что Ты лечил меня,
Недуг велик, и путь леченья долог.
Гордость
Он красивый некрасивый,
Важным был в своих глазах,
Потому и был ленивый,
И в него вселялся страх.
Когда дурень много значит
Для себя и гордый он,
Ожидает он удачу,
Словно бы Наполеон.
Если комплиментов ищет,
Мол, особенный такой,
Кто другой пусть будет лишним,
Я - хороший, ты - плохой.
Если мнит себя элитой,
Я вам, падлам, покажу!
Непременно будет битым,
Я по опыту сужу.
Важным был в своих глазах,
Потому и был ленивый,
И в него вселялся страх.
Когда дурень много значит
Для себя и гордый он,
Ожидает он удачу,
Словно бы Наполеон.
Если комплиментов ищет,
Мол, особенный такой,
Кто другой пусть будет лишним,
Я - хороший, ты - плохой.
Если мнит себя элитой,
Я вам, падлам, покажу!
Непременно будет битым,
Я по опыту сужу.
Внутри
Настали пасмурные дни,
Жизнь стала не игрой,
Переселяюсь жить внутри.
Внутрь сердца с головой
Я погружаюсь каждый раз
И там, в его сенях
С себя сниму себя и вас,
И суету, и страх.
И там повсюду ровный свет,
И теплый близкий мир,
Там нет ни воен и ни бед,
Он прочен, как сапфир.
А если глубже погружусь,
То встречу там Того,
Кого любить мне суждено,
И больше не вернусь.
А если нужно будет мне
Вернуться по делам
В мир, что настоян на беде,
Где верховодит Хам,
То даже на краю земли
Мне крепости придаст,
Тот мир, что у меня внутри,
Где нет меня и вас.
Жизнь стала не игрой,
Переселяюсь жить внутри.
Внутрь сердца с головой
Я погружаюсь каждый раз
И там, в его сенях
С себя сниму себя и вас,
И суету, и страх.
И там повсюду ровный свет,
И теплый близкий мир,
Там нет ни воен и ни бед,
Он прочен, как сапфир.
А если глубже погружусь,
То встречу там Того,
Кого любить мне суждено,
И больше не вернусь.
А если нужно будет мне
Вернуться по делам
В мир, что настоян на беде,
Где верховодит Хам,
То даже на краю земли
Мне крепости придаст,
Тот мир, что у меня внутри,
Где нет меня и вас.
Призвание
То, что я вижу, я пою
Словно акын в степях широких,
Мы все стоим в одном строю,
Певцы, поэты и пророки.
Мы восхваляем красоту,
Что изваял Создатель славный,
Мы пробуждаем чистоту,
Чтоб видеть красоту исправно.
Мы видим вкусный сочный плод,
Природы дивную науку,
Как созревал он каждый год,
И чьи над ним трудились руки.
Мы славим мудрость, что в веках
Словно вино в дубовых бочках,
Содержится, хоть мы и прах,
Бессмертье в смертной оболочке.
Мы тайну жизни разгадать
Пытаемся в молитвах ранних
И слово верно передать,
Что нам шепнул небесный странник.
Мы все - в пути, идём за ним,
И постигаем постепенно,
Что мир, как и Творец, един
И то, что истина нетленна.
Словно акын в степях широких,
Мы все стоим в одном строю,
Певцы, поэты и пророки.
Мы восхваляем красоту,
Что изваял Создатель славный,
Мы пробуждаем чистоту,
Чтоб видеть красоту исправно.
Мы видим вкусный сочный плод,
Природы дивную науку,
Как созревал он каждый год,
И чьи над ним трудились руки.
Мы славим мудрость, что в веках
Словно вино в дубовых бочках,
Содержится, хоть мы и прах,
Бессмертье в смертной оболочке.
Мы тайну жизни разгадать
Пытаемся в молитвах ранних
И слово верно передать,
Что нам шепнул небесный странник.
Мы все - в пути, идём за ним,
И постигаем постепенно,
Что мир, как и Творец, един
И то, что истина нетленна.
пятница, 24 ноября 2017 г.
суббота, 18 ноября 2017 г.
суббота, 11 ноября 2017 г.
суббота, 4 ноября 2017 г.
Небо в луже. Альбом авторских песен
Небо в луже
Небо в луже - то же небо,
Перевёрнутое вниз,
Если сыт краюхой хлеба,
То и жизнью веселись.
Если вечно недоволен -
То не этак, сё не так,
То считай, духовно болен,
Друг тебе не свет, а мрак.
Тот неудовлетворенный,
Кто ни мало не ценил,
Ни терновую корону,
И ни то, что просто жил,
Ни паршивую погодку
С мерзким дождиком с утра,
И ни эту стопку водки,
Утешающую зря.
Ни глухую беспросветность,
С горьким приступом тоски,
Ни стремительную бренность
Жизни, рваной на куски.
Ни несносность безнадеги,
Память тяжелей золы,
Ни бесцельные дороги,
Ни увядшие мечты.
Разве была бесполезной
Эта прожитая боль?
Разве мало было лезвий,
Что смешали кровь и соль?
Если небо тонет в луже,
Всё дождями морося,
Это - небо, только уже,
И испачкалось слегка.
Перевёрнутое вниз,
Если сыт краюхой хлеба,
То и жизнью веселись.
Если вечно недоволен -
То не этак, сё не так,
То считай, духовно болен,
Друг тебе не свет, а мрак.
Тот неудовлетворенный,
Кто ни мало не ценил,
Ни терновую корону,
И ни то, что просто жил,
Ни паршивую погодку
С мерзким дождиком с утра,
И ни эту стопку водки,
Утешающую зря.
Ни глухую беспросветность,
С горьким приступом тоски,
Ни стремительную бренность
Жизни, рваной на куски.
Ни несносность безнадеги,
Память тяжелей золы,
Ни бесцельные дороги,
Ни увядшие мечты.
Разве была бесполезной
Эта прожитая боль?
Разве мало было лезвий,
Что смешали кровь и соль?
Если небо тонет в луже,
Всё дождями морося,
Это - небо, только уже,
И испачкалось слегка.
Радостный вальс
Ты чувствовал радость,
Но радость не видел,
Не знал ты - откуда она?
Так, словно она
В незаконченном виде
Была тебе в прошлом дана.
Сегодня ты знаешь,
Кто жизни даятель,
Что радость всегда у Него,
Но радость твоя,
Как из детства приятель,
Умчалась сейчас далеко.
Так в чём же секрет
Этой детской забавы -
Не зная Тебя, был с Тобой.
А только узнал,
То Ты, как ни бывало,
Вдруг скрылся и радость с Тобой.
Ты словно зовешь
За собой постоянно,
И вечно на шаг впереди,
А радость, что только
С Тобой непрестанно,
Как знак приближенья в пути.
Но радость не видел,
Не знал ты - откуда она?
Так, словно она
В незаконченном виде
Была тебе в прошлом дана.
Сегодня ты знаешь,
Кто жизни даятель,
Что радость всегда у Него,
Но радость твоя,
Как из детства приятель,
Умчалась сейчас далеко.
Так в чём же секрет
Этой детской забавы -
Не зная Тебя, был с Тобой.
А только узнал,
То Ты, как ни бывало,
Вдруг скрылся и радость с Тобой.
Ты словно зовешь
За собой постоянно,
И вечно на шаг впереди,
А радость, что только
С Тобой непрестанно,
Как знак приближенья в пути.
Мечты
Когда раскрылись ставни и цветы,
И небеса, и люди под Луной,
Когда передо мной открылся Ты,
Я стал такой наивный и смешной,
Что покажи мне только рыбий след,
И я, как зачарованный, пойду
Туда, где не обманут меня, нет
И где творят мне ангелы мечту.
Они творят её из облаков,
Немного взявши глины и земли,
И получают тоньше лепестков,
Но чуть реальней, чем цветные сны.
Совсем немного глины и песка,
Но очень много воздуха, воды
А после облекают их в слова,
И лепят по законам красоты.
Но умирают все почти мечты,
Когда с небес их ангелы снесут,
Ведь созданы мечты из простоты,
А на земле все долго не живут.
А на земле всё сложно и темно,
Как будто ты попал куда-то в ад,
Я это слышал, кажется, давно,
Одну мою земную жизнь назад.
Так часто разбиваются мечты,
Немногим только сбыться суждено,
Мечты - это небесные мосты
Над пропастью, где трудно и темно.
И небеса, и люди под Луной,
Когда передо мной открылся Ты,
Я стал такой наивный и смешной,
Что покажи мне только рыбий след,
И я, как зачарованный, пойду
Туда, где не обманут меня, нет
И где творят мне ангелы мечту.
Они творят её из облаков,
Немного взявши глины и земли,
И получают тоньше лепестков,
Но чуть реальней, чем цветные сны.
Совсем немного глины и песка,
Но очень много воздуха, воды
А после облекают их в слова,
И лепят по законам красоты.
Но умирают все почти мечты,
Когда с небес их ангелы снесут,
Ведь созданы мечты из простоты,
А на земле все долго не живут.
А на земле всё сложно и темно,
Как будто ты попал куда-то в ад,
Я это слышал, кажется, давно,
Одну мою земную жизнь назад.
Так часто разбиваются мечты,
Немногим только сбыться суждено,
Мечты - это небесные мосты
Над пропастью, где трудно и темно.
Свобода и истина
Свобода - страшное оружье,
Она несчастье нам сулит,
Она обманывает души,
Когда иллюзией манит.
Она ломает все законы,
Она зовет в смертельный бой,
Она ниспровергает троны
И увлекает за собой!
Куда зовёт она не знает,
Она лишь головы кружит,
Окружена собачьим лаем,
Но поднимает львинный рык!
Свобода рвётся за кордоны,
Но ведь не кончится добром,
Одолевая все препоны,
Всё больше не умом, а лбом.
Она проломит стены с треском,
И вспенит площади толпой,
Но за её фальшивым блеском,
Не видна истина порой,
Которая стоит в сторонке,
Пока куражит лихо бес,
И словно скромная девчонка
Не сядет в встречный Мерседес .
Она несчастье нам сулит,
Она обманывает души,
Когда иллюзией манит.
Она ломает все законы,
Она зовет в смертельный бой,
Она ниспровергает троны
И увлекает за собой!
Куда зовёт она не знает,
Она лишь головы кружит,
Окружена собачьим лаем,
Но поднимает львинный рык!
Свобода рвётся за кордоны,
Но ведь не кончится добром,
Одолевая все препоны,
Всё больше не умом, а лбом.
Она проломит стены с треском,
И вспенит площади толпой,
Но за её фальшивым блеском,
Не видна истина порой,
Которая стоит в сторонке,
Пока куражит лихо бес,
И словно скромная девчонка
Не сядет в встречный Мерседес .
Танго израильского дождя
Прошел сегодня первый дождь
Я ожидал его вчера,
Природа испытала дрожь,
Когда полило с потолка,
И замочило стены вмиг
Неподготовленной страны,
Жена моя издала крик,
Что затопило все углы.
А после дождь всё лил и лил,
А мы латали тряпкой дом,
Не оставалось больше сил,
Мы возмущались бардаком,
Хозяин дома, как всегда,
Нас обещаньями кормил,
Что все исправит до утра,
Но мастер всё не приходил.
Казалось, поплывёт кровать
По нисходящему ручью,
Но всем всё было наплевать,
Как наплевать было дождю.
Я ожидал его вчера,
Природа испытала дрожь,
Когда полило с потолка,
И замочило стены вмиг
Неподготовленной страны,
Жена моя издала крик,
Что затопило все углы.
А после дождь всё лил и лил,
А мы латали тряпкой дом,
Не оставалось больше сил,
Мы возмущались бардаком,
Хозяин дома, как всегда,
Нас обещаньями кормил,
Что все исправит до утра,
Но мастер всё не приходил.
Казалось, поплывёт кровать
По нисходящему ручью,
Но всем всё было наплевать,
Как наплевать было дождю.
Круговая порука
Я старый больной человек
И мне на покой уж пора.
Я свой не приветствую век,
Меня посылающий на
Работу и прочую хрень
За трудным и кровным рублём,
Гнилой и трухлявый, как пень,
А что ещё будет потом?
К дождю мои кости болят,
И ломит меня к холодам,
Но я устремляю свой взгляд
За помощью лишь к небесам.
И Бог посылает стихи,
Они утешают меня,
Так, будто прощает грехи,
Так будто уже навсегда.
А утром я снова больной,
И вновь на работу тащусь,
Скорей бы уже выходной,
Где я, очевидно , напьюсь.
И мне на покой уж пора.
Я свой не приветствую век,
Меня посылающий на
Работу и прочую хрень
За трудным и кровным рублём,
Гнилой и трухлявый, как пень,
А что ещё будет потом?
К дождю мои кости болят,
И ломит меня к холодам,
Но я устремляю свой взгляд
За помощью лишь к небесам.
И Бог посылает стихи,
Они утешают меня,
Так, будто прощает грехи,
Так будто уже навсегда.
А утром я снова больной,
И вновь на работу тащусь,
Скорей бы уже выходной,
Где я, очевидно , напьюсь.
Канатоходец
Он идет по тонкой нити -
Остальных несёт земля.
В мир иной ему чтоб выйти -
Ошибиться раз иль два.
И страховка не поможет
В одном случае из трех,
На тебя надежда, Боже,
Да на ловкость рук и ног.
Для чего, спроси, рискует?
Надоумил кто? Позвал?
Смерть он каждый день целует
В перекошенный оскал.
Сколько синяков и шишек
Взял на малой высоте,
Но канат сегодня выше -
Ставки выросли в цене.
Будет так иль будет этак
Не дано нам часто знать -
Не известно по сюжету,
Есть о чём переживать.
Всё окончится счастливо,
Если Богу верен он,
Он идет неторопливо, -
Господи, таков закон.
Нервы для чего на взводе?
Ветры жизни всё сильней?
Для чего канатоходец
По судьбе идёт своей?
Каждый шаг - как клад находит,
Равновесие - в цене.
Просто он по небу ходит,
Остальные - по земле.
Остальных несёт земля.
В мир иной ему чтоб выйти -
Ошибиться раз иль два.
И страховка не поможет
В одном случае из трех,
На тебя надежда, Боже,
Да на ловкость рук и ног.
Для чего, спроси, рискует?
Надоумил кто? Позвал?
Смерть он каждый день целует
В перекошенный оскал.
Сколько синяков и шишек
Взял на малой высоте,
Но канат сегодня выше -
Ставки выросли в цене.
Будет так иль будет этак
Не дано нам часто знать -
Не известно по сюжету,
Есть о чём переживать.
Всё окончится счастливо,
Если Богу верен он,
Он идет неторопливо, -
Господи, таков закон.
Нервы для чего на взводе?
Ветры жизни всё сильней?
Для чего канатоходец
По судьбе идёт своей?
Каждый шаг - как клад находит,
Равновесие - в цене.
Просто он по небу ходит,
Остальные - по земле.
Вальс весов
Кладу я поступки на чашу весов,
Обуятый самопознанием,
На чаше одной - доброта и любовь,
А с ними впридачу страдание.
На чаше второй - процветанье, успех
Награды, доходы и звания,
А с ними впридачу - и хитрость, и грех,
Амбиции и притязания.
На чаше одной - нищета и просчёт,
И жить хорошо неумение,
На чаше второй - и расчет и почёт,
Ну, в общем, сплошное везение.
Богатство, усадьба, работа в теньке
Не пыльная и не тяжелая,
На чаше другой - я сижу на пеньке,
Чешу непутёвую голову.
И если склоняется чаша весов
В какую-то одну сторону,
Вторая - пустеет и без дураков
Не сделаешь выбор свой поровну.
И лишь перевесит духовность во мне,
Убытки несу материальные,
А если успешен я и на коне,
То чувства пропали моральные.
Но самое худшее будет тогда,
Когда выбор чаши не сделаю,
Нельзя ведь служить сразу двум господам, -
И правая пуста и левая.
Обуятый самопознанием,
На чаше одной - доброта и любовь,
А с ними впридачу страдание.
На чаше второй - процветанье, успех
Награды, доходы и звания,
А с ними впридачу - и хитрость, и грех,
Амбиции и притязания.
На чаше одной - нищета и просчёт,
И жить хорошо неумение,
На чаше второй - и расчет и почёт,
Ну, в общем, сплошное везение.
Богатство, усадьба, работа в теньке
Не пыльная и не тяжелая,
На чаше другой - я сижу на пеньке,
Чешу непутёвую голову.
И если склоняется чаша весов
В какую-то одну сторону,
Вторая - пустеет и без дураков
Не сделаешь выбор свой поровну.
И лишь перевесит духовность во мне,
Убытки несу материальные,
А если успешен я и на коне,
То чувства пропали моральные.
Но самое худшее будет тогда,
Когда выбор чаши не сделаю,
Нельзя ведь служить сразу двум господам, -
И правая пуста и левая.
Обиды
Как-то очень быстро потемнело,
И зажглись огни на мостовой,
Ну скажи, кому какое дело
Что там между мною и Тобой?
Все мои обиды не напрасны,
Они словно все мои друзья,
Оттого ли я такой несчастный
Что они все предали меня?
Но ведь и Тебя не принимали,
И Тебя обхаяли гурьбой
Это ведь Тебя не пропускали,
И распяли злобною толпой.
Я почти такой же неудачник,
И не светит мне успех земной,
Оттого ли сердце мое плачет,
Что иду я следом за Тобой
В мир, не приспособленный для счастья,
В мир, столь привлекательный для зла.
В мир, располосованный на части
В мир, не принимающий Тебя.
И зажглись огни на мостовой,
Ну скажи, кому какое дело
Что там между мною и Тобой?
Все мои обиды не напрасны,
Они словно все мои друзья,
Оттого ли я такой несчастный
Что они все предали меня?
Но ведь и Тебя не принимали,
И Тебя обхаяли гурьбой
Это ведь Тебя не пропускали,
И распяли злобною толпой.
Я почти такой же неудачник,
И не светит мне успех земной,
Оттого ли сердце мое плачет,
Что иду я следом за Тобой
В мир, не приспособленный для счастья,
В мир, столь привлекательный для зла.
В мир, располосованный на части
В мир, не принимающий Тебя.
Скромный вальс
Жизнь с маленькой буквы, одетая в скромность,
Опять ты спасаешь меня,
И раньше спасала, насколько я помню,
Спасала от судного дня.
Я знаю, смиренье твое бесконечно,
Оно словно сущности плен,
Всё ставит на место, а жизнь скоротечна,
На вечность всегда претендент.
Я снова споткнулся заносчивым носом,
Я слишком высОко смотрел,
Я быстро хотел, как по мачте матросом
Взобраться, но вновь не успел.
И быстро свалился, и то слава Богу,
С не очень большой высоты,
Как взбитая пыль, я осел на дорогу
Под ноги высокой мечты.
О как это больно, до крови смиряться,
Вперед пропуская других,
Всегда уступать, когда следует драться,
Под прессом сжимаясь, как жмых.
Опять ты спасаешь меня,
И раньше спасала, насколько я помню,
Спасала от судного дня.
Я знаю, смиренье твое бесконечно,
Оно словно сущности плен,
Всё ставит на место, а жизнь скоротечна,
На вечность всегда претендент.
Я снова споткнулся заносчивым носом,
Я слишком высОко смотрел,
Я быстро хотел, как по мачте матросом
Взобраться, но вновь не успел.
И быстро свалился, и то слава Богу,
С не очень большой высоты,
Как взбитая пыль, я осел на дорогу
Под ноги высокой мечты.
О как это больно, до крови смиряться,
Вперед пропуская других,
Всегда уступать, когда следует драться,
Под прессом сжимаясь, как жмых.
Даяние
Я знал молитвы, что стреляли.
Ты отвечал даже на мысль,
И что подумаешь едва ли,
То сразу превращалось в жизнь.
Но это было лишь в начале
Пути, а после - темнота,
Мне на молитвы отвечали
Одни пустые облака.
Я сыт молитвами, что выше
Не поднимались потолка,
Ты делал вид, что Ты не слышишь,
И что Тебе не до меня.
Ты прятался тогда так долго,
Что я успел уже забыть,
Что Ты - не Библия на полке,
Что Всемогущим можешь быть.
Так не суди же меня строго,
Что моя вера так слаба,
Прости, Всевышний, ради Бога,
Не оскудеет пусть Рука!
Ты отвечал даже на мысль,
И что подумаешь едва ли,
То сразу превращалось в жизнь.
Но это было лишь в начале
Пути, а после - темнота,
Мне на молитвы отвечали
Одни пустые облака.
Я сыт молитвами, что выше
Не поднимались потолка,
Ты делал вид, что Ты не слышишь,
И что Тебе не до меня.
Ты прятался тогда так долго,
Что я успел уже забыть,
Что Ты - не Библия на полке,
Что Всемогущим можешь быть.
Так не суди же меня строго,
Что моя вера так слаба,
Прости, Всевышний, ради Бога,
Не оскудеет пусть Рука!
Подписаться на:
Сообщения (Atom)