суббота, 30 июля 2016 г.

Ботичелли

Верность

Прошлое

Лицемерная улыбка

Старая тетрадь

суббота, 23 июля 2016 г.

Шиворот-навыворот. Альбом авторских песен

Ограбленный


Опять в сутках часов не хватает
Для здорового крепкого сна,
А ведь где-то там чайки летают, 
За волной набегает волна.
Где-то за морем солнце садится, 
Где-то в это же время встает, 
Многоцветный, такой многолицый  
Мир танцует, торгует, живёт, 
Достигает и что-то решает, 
И играет телами любовь, 
От объятий устав, засыпает, 
А потом просыпается вновь.  
Изнывает от любопытства, 
Страстно рвется к победе из жил,
Жаждет выпятиться и отличиться, 
Стать богаче,  успешней, чем был. 
Ловко пришлые деньги считает, 
И транжирит их, щедро соря,  
Зарабатывает и прожигает, 
И хмелеет от чарки вина.
Ищет, тратит, теряет, находит,
Соблазняет и сводит с ума,
Что-то в мире всегда происходит,
Отчего так полна голова.
Сочиняет,  рисует, спасает, 
Учит, учится, жаждет познать, 
А мне в сутках часов не хватает,
Чтобы жить, а не носом клевать.



Нищий


Мне нужно много сна и много пищи, 
Иначе застывает во мне кровь,
По венам бродит, как в проулках нищий, 
Ища в помойках Божию любовь.

В жару, бывает, просто замерзает, 
Зимой в подъездах спит у батарей,  
Тащась на полусогнутых трамваем
По заржавевшим рельсам своих дней.

Но освещается небесным светом,
Когда отринусь в мыслях от проблем,
За счастье вняв лохмотья жизни этой, 
Как будто я богат и встал с колен.

И что тогда реальность - непонятно:
То ль дней похожих злая  колея, 
То ль яркие,  словно от солнца пятна,
Что согревают иногда меня?



Недоступность


Ты, далекая звезда, 
Бесконечно расстоянье
Разделяет нас и знанье
Не дается нам пока.
Лишь до первого столба
Видим мы, и то в сомненьи, 
Пребывая в Царстве тени
Вплоть до смертного конца. 
Ну а ты должна всегда
Нам светить далеким светом,     
Пока крутится планета
На оси календаря.      
Ты, далекая звезда,         
Ни на йоту не приблизясь, 
С недоступности не снизясь, 
Светишь нам,  с небес маня.
И кто, голову подняв, 
Через бездну лет увидит,
Как ты в неприступном виде  
Нам сияешь, знак подав,
Кто захочет взять тебя          
В бесконечном приближеньи,
Ты всё дальше от сближенья,
Недоступность сохраня.
Не известно мне,  идти
Буду долго ль не напрасно?    
Ты поддерживаешь страстность,
А достичь - конец пути.



Нерадивый ученик



Бог звезды сотворил плевком, 
Волчком Он закрутил планеты, 
Туманностей Он волокном
Их обкурил,  как сигаретой.    
Потом создал моря и твердь,
Окаменелости и чащи -
И завертеласть круговерть
Ночей и дней всех,  но не чаще.
Как дачник,  рассадил леса
Распределив их как по грядкам, 
И птиц веселых голоса,
Как ноты расписал в тетрадке.
Создал ерархию зверей, 
Присвоив каждому их званье, 
И как вселенский иерей,
Часть приготовил на закланье.
Ну а потом венцом всему, 
Чтоб перекинуться с кем словом,
Он по подобью Своему, 
Создал такого же другого.
Осталось малость - чтоб тот вник
И внял божественным порядкам, 
Но здесь произошла накладка -
От рук отбился ученик.




Сытость



Возможности, что новый день
Тебе незримо приготовил, 
Ты исчерпать не смог, лишь тень
Ты был желанного героя.

Что помешало? Почему
Не смог войти ты в многи двери? 
Каким препятствиям уму
Ты поклонился в суеверьи?

Ты стал как памятник себе, 
Своему мнимому величью, 
Хотел ты многого в судьбе, 
Но гордым был до неприличья.

Ты не смирился, как ручей, 
Что огибает все заставы, 
Оковы всех твоих цепей -
Твои губительные нравы.

Ты далеко был не как свет, 
Что проникает во все щели, 
Одно название - поэт, 
Гордец, ленивец же на деле.

И ты себя не истязал,
Трудом души изнемождаясь, 
Жалел себя и уставал
От этого, бесцельно маясь.

И мимо проходил двери, 
Что была для тебя открыта -
Вот благодать Моя - бери, 
Но ты не можешь: слишком сытый.



Подмена




Люди любят совсем не мозгами,
Их любовь невозможно понять,
Они так прирастают сердцами,
Что потом тяжело отрывать.

Потому неизбежны уходы,
Кто-то вновь остается один, 
Пустота непонятной свободы,
Дырка в сердце - прими анальгин.

Люди так привязаться готовы,
Что невольно возникнет вопрос -
То не бегство ли снова и снова 
От себя и от Бога всерьёз?

Они так неспособны поверить,
Что разлука во благо для них -
Им закрыли взаимности двери,
Чтобы голод по ком-то утих.

В этом страшная сила привычки,
Но я правду скажу,  не тая -
Той любовью, подобной затычке,
Люди любят по сути себя.

Плоть и Дух

На тихий зов к поэзии приникший, 
Я слово подберу,  как изумруд
К её колье, к вниманию отвыкший 
Красавиц,  дефилирующих тут.
Никто из краль и кинуть взгляд не хочет
На твою жизнь, как милостыню пусть,
Тут правит бал с утра до поздней ночи
Над всеми торжествующая круть.      
И гордою своей осанкой кичась, 
Они проходят,  словно нет тебя,   
И ты когда-то был под властью китча,
Бросая взгляды также свысока.
Прицениваясь. Жизнь прошла кустами,  
Пока свою изнашивала плоть, 
Теперь её, потертую местами,
Ношу и лишь способен Дух помочь.
И пока плоть и властвует,  и правит,
Духовное не примет этот мир.
Им движет похоть, гордость, чванство, зависть,    
Пока не обветшает он до дыр.


Сизиф



Он вверх толкал всю тяжесть жизни этой,
И поняв тщетность всех своих потуг,      
Обратно в кассу не сдавал билеты, 
Судьбу пытаясь все же обмануть,
Когда же ничего не получилось, 
Ведь боги наверху - не дураки, 
Он полагаться начал на их милость, 
Ведь камень толкать в гору не с руки.       
И он толкает,  если бы не помощь, 
Что боги ежечасно подают, 
То была бы несносна эта повесть
Про бесполезный и напрасный труд.
Кто не Сизиф? Кто обмануть сумеет
Судьбы распятой всем сужденный крест? 
Кто счастье пронесёт,  как флаг на рее,
Себя на свой толкая Эверест?
Лишь тот, кто высоты не видит страшной,   
И кто не понимает до поры,   
Что камень,  что толкает он отважно
Вновь упадет к подножию горы.



Сердце



Земля поднялась над водой,
Образовав свои твердыни,
И кто был раньше сам не свой,
Уже как царь в своей гордыне.

Он свой закон установил,
Свои проводит намеренья,
И нос поднял и много сил
Он тратит лишь на сохраненье.    

Другой расклад несёт вода,
Живя по данным ей законам.
Её история права,
В ней - отраженье небосклона.

Всегда в движении. В ней нет
Ни тени от превозношенья,
Она и держит белый свет
В смирении  и поклоненьи.

И не меняется она,
А горы склонны к разрушенью,
Уходит под воду земля,
Под тяжкой ношей нарушений.

Пусть сердце будет,  как вода,
И жизнь течёт в нём,  как источник, 
И ни качает пусть права,
Не уподабливаясь плоти.
Посев

Зачем мы подошли к концу? 
Зачем мы падали в объятья
Той темноты, в которой  братья,
Врагами став, лицом к лицу,
Как зерна, сыпали проклятья? 
 
История вся - пот, и кровь.
Страдания взошли,  как жатва,
Их пожиная многократно,   
Мы распинали вновь и вновь
Твой образ,  без того распятый.

Но должен быть какой-то смысл
В большом и трудном этом деле, 
Когда мы, умирая в теле, 
Дух отправляли к Тебе ввысь, 
И называли это - жизнь.       
              
Но тщетно! Не умея склеить
Разбитый издревле сосуд,
Мы продолжаем скорбный путь, 
И продолжаем снова сеять
Лишь тьму, а свет мы не умеем.



Горение



Кто знает,  от чего свеча
Вдруг вспыхнет,  тьму стремглав прорезав,
И отеплившись,  сгоряча
Оставит воск свой, как порезы? 

Кто знает, отчего огонь
На фитиле твоем зажгётся?
Кто спичку поднесёт эмоций,
Чья защитит его ладонь?

И сколько есть ещё во мне
Способности гореть гремучей?
Сухих костей и  сучьев сучьих
Перекрутившихся в судьбе,

Что отсыхают и огню
Предать смогу без сожаленья?
Я знаю,  весь я на кону,
Способностью к воспламененью.

Но отчего же, отчего 
Меня огонь давно не лапал?
- Себя мне жалко иль его?
- О ком сегодня я так плакал?
Соль
Закрыл Он мне из милости глаза,
Чтоб я не видел страшных судорг мира,
И постепенно,  праведность храня,
Он открывал их скипетром сатира.
И мне понятней стала эта роль,
Назвать все язвы именем певучим,
Мое предназначение - есть соль,
Венец терновый должен быть колючим.       
Прославил красоту певец другой,
Другой  воспел  девичии коленки,   
Старуха с окровавленой косой
Проходит рядом и идёт вдоль стенки -
И на контрасте этих дивных сил
Искал своё я чудо вдохновенья,
Нельзя сказать, что я вас не любил,
Я обличал порок,  ведущий к тленью.
У соли есть свой праведный закон
И ею осолится жертва мира,
Что принесут носилками времен
К развенчаному идолу кумира,
И каждый раз по мере своих сил   
Я открывал глаза на эти страсти,
У неба я огня себе просил,
И небо отвечало мне несчастьем.









Ограбленный

Нищий

Недоступность

Сытость

Подмена

Нерадивый ученик

суббота, 16 июля 2016 г.

Мелодия заката

Шорох лет

Злые мысли

Ярое око

Зима

Хорошо, что есть Кому молиться

Тихая гавань

суббота, 9 июля 2016 г.

Плоть и Дух

Посев

Горение

Сердце

Сизиф

пятница, 1 июля 2016 г.

Колыбельная для мамонта

Сны

Я усну на речке чистой 
Или может, на пруду 
И пойду дорожкой быстрой
В ту далекую страну,
Где ни страха, ни упрека,
Ни обмана, ни грехов, 
Где всегда светла дорога 
Для полетов и стихов.
Как паяц туда пойду я,
Сбросив гнёт тупых ролей,     
Где не потеряв,  найду я
Сотни искренних идей, 
В каждой будет светлый зайчик
Словно солнышко играть, 
Ну а я - счастливый мальчик, 
Все их буду воплощать. 
И ни разу я не вспомню, 
Про беду и про войну, 
Что забили словно тромбы
Всю несчастную судьбу,
Где никто не покусится     
На достоинство и честь, 
Где ни разу не приснится
Жизнь, измятая как жесть.

Эмигрант



Я был растерян много лет
И в шоке от проблем и бед.
Я всё чего-то ждал и ждал,
Но что вокруг, не понимал. 
Иной язык,  иная суть,
Иная жизнь, неясный путь
Меня мог пнуть любой пацан,
Ребенок предо мной - пахан,
Перед проблемою любой 
Я растекался весь слюной,
Не знал, где дело, где слова,
В какую сторону резьба,
Иной был воздух и вода,
Иное солнце жгло меня,
Здесь нужен был иной талант,
А просто был я эмигрант.




Власть сна
Веселые друзья бессонниц,
И грустные друзья бессонниц,
Рассвет вас только пальцем тронет,
Как вы несчастные уже.
Напоминаете пропоиц
И медленный товарный поезд,
Как он, вы тащитесь, сбив скорость,
По еле видной колее.

Не выспавшись, все взятки гладки,
Не спорьте, таковы порядки.
- Ну где б вздремнуть хотя б украдкой?                   
В какой бы уголок залечь?
И как несчастный доходяга,
Не получивший в мире блага,
Снуешь по жизни, как дворняга,
Себя не зная куда деть.   

И ничего уж не колышет,
И ты уже почти не слышишь,
И ты уже почти не видишь,
И в толк никак всё не возьмешь. 
И как сомнабула ты движешь,
И ты уже почти не дышишь
И ничего тут не попишешь,
Живешь,  как словно не живешь.    

Меж миром Инь и миром Янью
Лежит граница наказанья
И лишь с закрытыми глазами
Её возможно пересечь.
Одной ногою стоя в Яни,
Второю - в Ине,  ты как в яме,
Ты разрываем меж мирами
Находишься ни там, ни здесь.

Ты словно бы из списков выбыл,
Уйдя отсюда,  там не прибыл,
Ты существуешь вроде нибы,
А вроде бы тебя и нет,
А был ли ты? И это ты был?
И есть ли мир там, где б ты ни был?
Он нереален или на дыбе?
Ни свет,  ни тьма. Ни тьма,  ни свет.

Поспишь всего лишь минут сорок -
Довольно для твоих подкорок,
И ты, привычно скинув морок,
Спешишь на свете дальше жить,
Страдать безудержно и скоро
От разных там своих разборок,
Или от праздных разговоров,
Решая быть или не быть.

О, сон здоровый,  нераздельный,
Ты властвуешь так беспредельно,
Когда зовешь нас в мир бестельный,
Куда уверенно спешим, 
Где нас уже не будят трели,
Какие б ни были потери,
Не важно,  веря ли,  не веря
В бессмертие своей души.

Колыбельная


Какие замечательные люди, 
Когда уснут и в дырочку сопят, 
Прильнувши к ночи, как ребенок к груди,    
И звезды нам о чем-то говорят.
Бесседуют подробно и подолгу, -
Мы видим удивительные сны, -
Нельзя сказать,  что всё это без толку,
Но в толке том не преуспели мы. 
А по ночам идёт своя работа
И даром хлеб свой там никто не ест,
Всю ночь там вразумляют идиота, 
Но днем он всё равно,  такой,  как есть,     
И наступает всё на те же грабли
И тратит силы, в общем на грехи
И безрасудно лишь махает саблей  
И рвет себе тельняшку на груди.
А вечером опять прильнув к подушке, 
Мы получаем новый свой урок,
Нам открывают внутренние ушки
И третий глаз,  смотрящий на Восток.     
И учат, как детей,  нас на картинках,
И объясняют нам добро и зло, 
А днём мы наступаем по старинке
На те же грабли,  с новыми ещё.
И жизнь опять летит у нас по кругу:
Как день и ночь сменяясь в колесе, 
О, кто придумал нам такую муку -
Летать на небе, падать на земле?!
Когда же идиотство прекратится, 
И наконец-то мы умнеть начнём,   
То ночь сияньем света просветится
И станет бесконечным ясным днём.
И жить начнём мы, наконец,  как боги,      
И в радости не будем уставать, 
Не будут спотыкаться наши ноги, 
Когда мы все научимся летать,
Ну а пока не стали мы умнее, 
Ложимся спать и в дырочку сопим, 
Пусть будет утро наше мудренее,  
А ночь пускай рассется,  как дым!


Духовный голод



Когда охватывает морок
И жизнь бессмысленна и зла,
То значит, что духовный голод
Достиг,  приятель, и тебя.
Обычный хлеб не насыщает, 
Не греют мысли и дела,
Даже заботы не спасают -
То потерял ты сам себя.  
Кругом - не то, везде - рутина,
Напрасной кажется и жизнь, 
Как долгий путь на гильотину,
Но только не наверх, а вниз.
И всё уныло и не ново, 
Но поменять способно всё
Одно лишь сказанное Слово
От Господина твоего.
Досадное недоразумение




Когда я Бога полюбил, 
То думал, мы с Ним заодно, 
Я часто у Него просил,    
То это я просил,  то - то, 
И любящий меня Отец
Всегда на просьбы отвечал,
Но наступил, увы, конец, 
Тех идиллических начал. 

Я помню этот черный год,
С пути я сбился и устал,   
Как будто черт, а может, кот  
Дорогу мне перебежал.   
И было мне тогда невмочь,
Я день и ночь молил и звал,  
Просил всё Бога мне помочь, 
Но Он, увы, не отвечал.

И удивился я весьма:
Просил - Ответь мне, почему?   
В чём пред Тобой моя вина?
Скажи хоть слово, я пойму!
Но Бог ни Духом,  и ни сном
Всё не давал о Себе знать. 
- Что делать  мне с таким Отцом,
Что бросил сына погибать?

И поднялось во мне нутро -
Он не на шутку разозлил,    
Сказать хотел Ему назло,
Чтоб больше Он не приходил.  
И разливался  изнутри
Невидимый,  но горький яд,   
Я приготовился мосты
Меж нами все дотла сжигать.

Но всякий раз про всё добро,        
Что мне Он раньше сотворил,    
Я вспоминал и ждал ещё, 
И ничего не говорил.
Я долго думал, не спешил, 
Я не хотел быть подлецом,
В конце - концов, я так решил,  
Не обвинять Его ни в чём.

Недели, месяцы, года
Шли словно по моим пятам,
И постепенно все дела,   
Я научился делать сам
Я больше Бога не просил, 
И манны я не ждал с небес  
Я как бы с Ним не говорил, 
А Он не делал мне чудес.
 
Я больше Бога не просил.
Не помню, как, когда и где,
Но я вниманье обратил, 
Что Бог опять со мною везде, 
Я понял - Бог не пропадал,    
И ни на день, и ни на два, 
Он в другом месте меня ждал,    
Там, где я не был никогда.
Сочинительство





В веселом гомоне сошлись,
Слетелись в стаю много мыслей     
И посудачив,  разошлись
И ни одной теперь не сыщешь.
Сосу я палец  натощак,
Пытаюсь что-нибудь придумать, 
Не получается никак
Метать икру умом неумным.
Потом приходят по одной, 
И словно очередь построив,
Тебя все ждут на проходной, 
Как совесть - своего героя,
Заходят даже не спросясь,
Перетекают на бумагу -
Осуществляется так связь
И приучаешь себя к благу.
И в тот момент лишь и живёшь, 
Всё остальное - подготовка, 
Жизнь - это то, чего ты ждёшь, 
Судьба - невинная воровка,  
Ну а подарок - дар небес, 
И чтобы ты не сомневался, 
За деревом увидишь лес,
А впрочем,  вот он показался.
И птицы весело поют, 
Рассевшись, как на тронах,  в кронах, 
И чувствуешь такой уют, 
Какой бывает только дома.
Но не привязан ты к нему
Цепями строгих обязательств, 
Лишь дай голодному уму
Еду, а сердцем всё оплатишь.



Нутро



Кто жизнь прожил в борьбе с самим собой,
Кто за плечами груз имел нетленный,    
Кто побеждал себя, быв сам не свой,
Тот без сомненья, знает себе цену.                                                      
И нет, пожалуй,  больше для него 
Иных задач глобальнее и целей,   
Чем бить и усмирять своё нутро,
Что проживает в этом черном теле.

Нутро порой и песенки поёт, 
Оказывает даже соучастье,
Но над которым властвует живот,
Как символ сатанинской падшей власти,
Нутро стремится греть себя и плоть,
И под себя готово мир подстроить, 
Нутром и распинается Господь,  
Нутром и убиваются герои.

Нутро не любит более всего
Сдавать своих насиженных позиций,
И ненасытно в жадности оно,
Но прах оно, и в прах же  возвратится,
Любить себя такого - это зло,
Питать змею,  живущую всредине,
Не помня про небесное родство  
И в похоти завязнув, как в трясине.

Нутро всегда имеет сотни лиц,
Сменяет быстро маски как перчатки, 
Его так трудно в чём-то уличить,
А уличив, успеть схватить за пятку. 
Само себя в лукавстве превзойдя, 
Оно почти всегда нас побеждает, 
И нет иного средства от нутра,
Чем крест, который от него спасает.
День солнцерождения

Я был на Дне солнцерожденья, 
Где показался из-за гор
Младенец огненного рвенья
Весь обнаженный, как топор. 
Он появился быстро, молча,
Как будто бы из-под земли,
И пелены небесной толщи
Его приняли,  как могли.
Он знал, что делать предстояло, -
Пройти дневной весь небосклон, -
Как восходящий поначалу, 
Как уходящий под уклон, 
И тяжесть дня всю без замены
Пройти и не роптать на жизнь -
Себя поднять над всей вселенной
Не так-то просто,  согласись.   
Он шел вперед настолько мощно, 
Что помешать не мог ни гром, 
Ни снегопад,  ни буря, дождь ли,
Землятресенье, ни погром.
Он шел вперёд неудержимо, 
И как жена, с ним вместе шла
История, лета и зимы, 
Ему сшивая купола,
И наряжала всё в одежды,
Но он их сбрасывал легко,
А человечии надежды
Срывал как тонкое трико.
Он оставался вечно молод, 
Горел он так, что не сгорал  
И он, испытывая голод,
Устроил не один пожар.
Я был на Дне солнцерожденья   
И понял там простую суть -
Ни заблужденья,  ни затменья
Не помешают пройти путь.