Траектория полета
Чистое небо
Острым углом:
Где бы я ни был,
Небо - мой дом.
Где бы я ни был,
Нужно понять
Небо - отец,
А земля - это мать.
Давши мне тело,
Учила стоять,
Ну а отец
Меня учит летать
В небо за кладом
Острым углом
Сколько б ни падал
Небо - мой дом!
Острым углом:
Где бы я ни был,
Небо - мой дом.
Где бы я ни был,
Нужно понять
Небо - отец,
А земля - это мать.
Давши мне тело,
Учила стоять,
Ну а отец
Меня учит летать
В небо за кладом
Острым углом
Сколько б ни падал
Небо - мой дом!
Иерархия
Конечно, лошадь хочет кушать,
Подай ей сена и овса,
А не подашь, так плюнет в душу,
И не поедет ни шиша!
И хоть стегай её нагайкой,
До полусмерти хоть избей,
В ее глазах - "Где моя пайка?" -
Стоит вопрос, как Челубей.
На произвол судьбы не брошен,
Живешь ты посреди степей,
И под тобою твоя лошадь,
А ты на ней, и ты над ней.
Вопрос с питанием решаем,
Ты жив не хлебом лишь одним,
Ты потому её хозяин,
Что над тобой есть Господин.
Подай ей сена и овса,
А не подашь, так плюнет в душу,
И не поедет ни шиша!
И хоть стегай её нагайкой,
До полусмерти хоть избей,
В ее глазах - "Где моя пайка?" -
Стоит вопрос, как Челубей.
На произвол судьбы не брошен,
Живешь ты посреди степей,
И под тобою твоя лошадь,
А ты на ней, и ты над ней.
Вопрос с питанием решаем,
Ты жив не хлебом лишь одним,
Ты потому её хозяин,
Что над тобой есть Господин.
Закон, который многим не известен
Чтобы подняться, нужно опуститься,
И сей закон, увы, неумолим.
Ему подвластен зверь, подвластна птица,
И человек, и Бог - всех господин.
Чтобы подняться, нужно опуститься,
Иначе ловит власть в свои силки,
От счастья будет голова кружиться
От высоты - и править не с руки.
Чтобы подняться, нужно опуститься,
Тогда лишь всё оценишь и поймешь.
В начальники людской поток стремится,
Охочих опуститься не найдешь.
И потому с вершины люд катится,
Словно на голой попе каждый год.
Чтобы подняться, нужно опуститься:
В таком порядке, не наоборот.
И если к Богу ты пришёл из тени
На яркий свет, то видны все грехи,
Ты должен опуститься на колени,
Покаяться - и вознесешься ты.
И сей закон, увы, неумолим.
Ему подвластен зверь, подвластна птица,
И человек, и Бог - всех господин.
Чтобы подняться, нужно опуститься,
Иначе ловит власть в свои силки,
От счастья будет голова кружиться
От высоты - и править не с руки.
Чтобы подняться, нужно опуститься,
Тогда лишь всё оценишь и поймешь.
В начальники людской поток стремится,
Охочих опуститься не найдешь.
И потому с вершины люд катится,
Словно на голой попе каждый год.
Чтобы подняться, нужно опуститься:
В таком порядке, не наоборот.
И если к Богу ты пришёл из тени
На яркий свет, то видны все грехи,
Ты должен опуститься на колени,
Покаяться - и вознесешься ты.
Лень
Любишь лень - жалеешь вора:
Словно с горки едешь вниз,
Но доехав до упора,
Нужно подниматься ввысь.
А не хочется, поди же,
Хочется лежать, сидеть,
Опускаться еще ниже,
И в итоге - умереть.
Но расслабившись донельзя,
Ты умом раскинь за двух.
Не лелей ты свое тельце,
А воспитывай свой дух.
А иначе, смой улыбку
С растолстевших нежных губ -
Жизнь, похожая на пытку,
Ожидает тебя, друг.
Словно с горки едешь вниз,
Но доехав до упора,
Нужно подниматься ввысь.
А не хочется, поди же,
Хочется лежать, сидеть,
Опускаться еще ниже,
И в итоге - умереть.
Но расслабившись донельзя,
Ты умом раскинь за двух.
Не лелей ты свое тельце,
А воспитывай свой дух.
А иначе, смой улыбку
С растолстевших нежных губ -
Жизнь, похожая на пытку,
Ожидает тебя, друг.
Индивидуализм
А мне нет дела до него,
Того, кто так же робу носит
И жизнь свою, как я, износит
По мелочам, и от всего
Уйти пытается в ракушку,
Под толстый панцирь свой залезть,
Хотя всё это, вобщем, смерть,
И превращение лишь в тушку,
Когда, как каждый, ты бежишь
От всех в себя, и в это веришь,
Но ты лишь врешь себе, потери
Свои ты не осознаёшь.
Другим откроешься - найдешь
Себя. Закроясь - потеряешь:
Не в этом состоит ли, знаешь,
Закон любви? А нет, так грош -
Цена твоим большим потугам.
Но ты прошёл весь этот путь,
Когда лишь смерть несли другие,
Все ядовитые, как ртуть,
Но всё равно, а ты люби их.
И ты укрылся от дождя
От радиаций зараженья,
Когда ты спрятался в себя,
Но стал при этом своей тенью.
Того, кто так же робу носит
И жизнь свою, как я, износит
По мелочам, и от всего
Уйти пытается в ракушку,
Под толстый панцирь свой залезть,
Хотя всё это, вобщем, смерть,
И превращение лишь в тушку,
Когда, как каждый, ты бежишь
От всех в себя, и в это веришь,
Но ты лишь врешь себе, потери
Свои ты не осознаёшь.
Другим откроешься - найдешь
Себя. Закроясь - потеряешь:
Не в этом состоит ли, знаешь,
Закон любви? А нет, так грош -
Цена твоим большим потугам.
Но ты прошёл весь этот путь,
Когда лишь смерть несли другие,
Все ядовитые, как ртуть,
Но всё равно, а ты люби их.
И ты укрылся от дождя
От радиаций зараженья,
Когда ты спрятался в себя,
Но стал при этом своей тенью.
Ожидание
Я жду строку, как сторож утра,
И как пустыня жаждет дождь,
И в этом пробудилась мудрость -
Ты получаешь, если ждёшь.
Ты получаешь, если веришь,
Хоть нетерпенье вводит в дрожь,
Нежданно лишь грядут потери,
Они приходят, хоть не ждёшь.
И потому я ожиданье
Прославлю в песнях и стихах,
Оно - прелюдия свиданья,
И рост в побегах и стеблях,
Ведь ожидание готовит,
Мобилизует на успех,
И увлекательно, как повесть,
Но тает, словно первый снег,
Когда оно устанет биться
С протухшим временем надежд.
Пусть ожидание случится!
Но поспеши, его утешь...
И как пустыня жаждет дождь,
И в этом пробудилась мудрость -
Ты получаешь, если ждёшь.
Ты получаешь, если веришь,
Хоть нетерпенье вводит в дрожь,
Нежданно лишь грядут потери,
Они приходят, хоть не ждёшь.
И потому я ожиданье
Прославлю в песнях и стихах,
Оно - прелюдия свиданья,
И рост в побегах и стеблях,
Ведь ожидание готовит,
Мобилизует на успех,
И увлекательно, как повесть,
Но тает, словно первый снег,
Когда оно устанет биться
С протухшим временем надежд.
Пусть ожидание случится!
Но поспеши, его утешь...
Путь
Любая взвешена пылинка,
И также взвешена Земля.
Ухабы, кочки и щербинки
Все это взвешено не зря.
И каждому его дорога
Давно назначена судьбой,
И каждый приходящий к Богу,
Вам скажет, что пришел домой.
И сбросивши свою поклажу
Из дел, сомнений и греха, -
Он к Богу подойдет и скажет
Ну, здравствуй, Папа!
Вот и я!
И также взвешена Земля.
Ухабы, кочки и щербинки
Все это взвешено не зря.
И каждому его дорога
Давно назначена судьбой,
И каждый приходящий к Богу,
Вам скажет, что пришел домой.
И сбросивши свою поклажу
Из дел, сомнений и греха, -
Он к Богу подойдет и скажет
Ну, здравствуй, Папа!
Вот и я!
Фамильярность
Коль друг - Иисус, то что чудесней
На этом свете может Бог?
Я видел в Нём Отца и песней
Я прославлял Его, как мог.
Но так, чтоб быть со мной на равных?
Кто я такой? - Лишь вошь из вши,
Ведь чтоб быть литерой заглавной,
Ты встать обязан впереди.
Он - впереди и я, несмелый,
Всю жизнь плетусь в хвосте у всех.
Меня, признаюсь, так задело,
Что несмотря на неуспех,
Иисус со мной вот так - на равных,
Смог руку дружбы протянуть,
Я не пойму, как может главный
Так взять и мир перевернуть.
На этом свете может Бог?
Я видел в Нём Отца и песней
Я прославлял Его, как мог.
Но так, чтоб быть со мной на равных?
Кто я такой? - Лишь вошь из вши,
Ведь чтоб быть литерой заглавной,
Ты встать обязан впереди.
Он - впереди и я, несмелый,
Всю жизнь плетусь в хвосте у всех.
Меня, признаюсь, так задело,
Что несмотря на неуспех,
Иисус со мной вот так - на равных,
Смог руку дружбы протянуть,
Я не пойму, как может главный
Так взять и мир перевернуть.
Ковчег
Опять неделя за неделей
Бегут по кругу колесом:
Телега мира еле-еле
Передвигается с трудом.
И вроде бы прогресс стремится
Всех нас над бедами поднять,
Но Божье Царство только снится,
И зло людское не унять.
Война приходит за войною,
Беда приходит за бедой,
И вновь очередному Ною
Ковчег приказано - построй.
И кто небрежней, кто усердней
Спасается от лжи и зла,
А мир, такой немилосердный,
Телегой катится куда?
Бегут по кругу колесом:
Телега мира еле-еле
Передвигается с трудом.
И вроде бы прогресс стремится
Всех нас над бедами поднять,
Но Божье Царство только снится,
И зло людское не унять.
Война приходит за войною,
Беда приходит за бедой,
И вновь очередному Ною
Ковчег приказано - построй.
И кто небрежней, кто усердней
Спасается от лжи и зла,
А мир, такой немилосердный,
Телегой катится куда?
Условие спасения
А нить судьбы моей однажды
Струною в небо поднялась,
Я знаю, это может каждый,
Коль есть на небе Божья власть.
Я знаю, каждый может в небо
Подняться чистою душой,
Когда вкусит Христова хлеба,
И снизойдет к нему покой.
Не вечно хмурится Создатель,
Не вечно ушлые враги
Тебе на голову проклятья
Шлют раскаленные свои,
Придёт к тебе спасенья праздник,
И расцветут в душе цветы,
Но прежде приготовься к казни,
Чтоб от неё тебя спасти.
Струною в небо поднялась,
Я знаю, это может каждый,
Коль есть на небе Божья власть.
Я знаю, каждый может в небо
Подняться чистою душой,
Когда вкусит Христова хлеба,
И снизойдет к нему покой.
Не вечно хмурится Создатель,
Не вечно ушлые враги
Тебе на голову проклятья
Шлют раскаленные свои,
Придёт к тебе спасенья праздник,
И расцветут в душе цветы,
Но прежде приготовься к казни,
Чтоб от неё тебя спасти.
Двойственность
Слепую рыбу выудить не грех,
И плоть её вкусна и хороша
О, если бы ты мог увидеть всех,
В ком мучится бессмертная душа!
О, если бы ты мог понять пути,
Коими движет мировой баркас,
Ты смог на нём бы больше не грести,
Или грести хотя б в последий раз.
Ты - рыба, но ты так же рыболов,
Себя поймать на удочку души
Не просто, если дорог тебе кров,
Ну и на берег тяжело сойти.
И плоть её вкусна и хороша
О, если бы ты мог увидеть всех,
В ком мучится бессмертная душа!
О, если бы ты мог понять пути,
Коими движет мировой баркас,
Ты смог на нём бы больше не грести,
Или грести хотя б в последий раз.
Ты - рыба, но ты так же рыболов,
Себя поймать на удочку души
Не просто, если дорог тебе кров,
Ну и на берег тяжело сойти.
Цена мира
Такое спокойствие дышит вокруг,
Такой Божий мир и цветенье,
И дождик прошел неожиданно вдруг,
И сразу запахло сиренью.
А ты уже можешь ценить тишину,
Сидя в полусонной квартире,
И всякий, прошедший беду и войну,
Поймет наслаждение в мире.
Такой здесь покой, и лежит благодать,
Как будто бы толстый слой пыли,
Никто никогда не хотел умирать
И я бы хотел, чтобы жили.
Но кто-то решил, что полезней всем нам
Война. Снял печати страданья,
И мир приговором судив: "Аз воздам!",
Сей агнец, пошёл на закланье.
Такой Божий мир и цветенье,
И дождик прошел неожиданно вдруг,
И сразу запахло сиренью.
А ты уже можешь ценить тишину,
Сидя в полусонной квартире,
И всякий, прошедший беду и войну,
Поймет наслаждение в мире.
Такой здесь покой, и лежит благодать,
Как будто бы толстый слой пыли,
Никто никогда не хотел умирать
И я бы хотел, чтобы жили.
Но кто-то решил, что полезней всем нам
Война. Снял печати страданья,
И мир приговором судив: "Аз воздам!",
Сей агнец, пошёл на закланье.
