Начало
Как солнце встаёт над преславной землей,
Молитва моя восстаёт,
А раньше она вдохновлялась луной,
За годом протяжно шёл год.
Но все корабли уж оставили порт
И в море ушли далеко,
И жизнь моя - как почти съеденный торт,
Где вижу коробки я дно.
Не знаю я больше уже ничего,
Что раньше и делал, и знал,
Но ткется дороги моей полотно
Из вечных небесных начал.
И мне неизвестен последний причал,
Но чувство такое, что я
Опять начинаю, как я начинал,
Ребенком, не зная себя.
Молитва моя восстаёт,
А раньше она вдохновлялась луной,
За годом протяжно шёл год.
Но все корабли уж оставили порт
И в море ушли далеко,
И жизнь моя - как почти съеденный торт,
Где вижу коробки я дно.
Не знаю я больше уже ничего,
Что раньше и делал, и знал,
Но ткется дороги моей полотно
Из вечных небесных начал.
И мне неизвестен последний причал,
Но чувство такое, что я
Опять начинаю, как я начинал,
Ребенком, не зная себя.
На старте
Вершины елей подпирают
Высокий снизу небосклон,
А я при этом просто знаю,
Что поднимаюсь, как и он,
Вцепившийся корнями в небо,
Зубами ухватив звезду,
Но где бы я при этом не был,
Я непременно полечу.
Иначе мне зачем все это -
Широкий луг, сосна на нём?
Согласно купленным билетам,
Всё в жизни - только космодром,
Площадка, где стоят ракеты,
Ступень опорного толчка,
Сверкают надо мной кометы,
Чуть погодя, взлечу и я.
Высокий снизу небосклон,
А я при этом просто знаю,
Что поднимаюсь, как и он,
Вцепившийся корнями в небо,
Зубами ухватив звезду,
Но где бы я при этом не был,
Я непременно полечу.
Иначе мне зачем все это -
Широкий луг, сосна на нём?
Согласно купленным билетам,
Всё в жизни - только космодром,
Площадка, где стоят ракеты,
Ступень опорного толчка,
Сверкают надо мной кометы,
Чуть погодя, взлечу и я.
Страхи - мухи облепили,
- Сбрось заразу их с себя!
Силу воли прояви ли,
Иль молитву до Отца.
Саможалость не поможет,
Перестань себя жалеть!
А сомнения, что гложут, -
Языком их жги, как плеть!
К своим страхам будь жестокий -
Не на жизнь, на смерть борьба, -
Победителей не много -
Либо - ты, либо - тебя!
И поэтому не бойся -
Много бед - один ответ,
С верой в Боге успокойся,
Да поможет тебе Свет!
- Сбрось заразу их с себя!
Силу воли прояви ли,
Иль молитву до Отца.
Саможалость не поможет,
Перестань себя жалеть!
А сомнения, что гложут, -
Языком их жги, как плеть!
К своим страхам будь жестокий -
Не на жизнь, на смерть борьба, -
Победителей не много -
Либо - ты, либо - тебя!
И поэтому не бойся -
Много бед - один ответ,
С верой в Боге успокойся,
Да поможет тебе Свет!
Полудремная песенка
Полудремка остановки,
Ночи кончился терпец,
Приобретена сноровка
День сосать, как леденец.
Мы дотянем до постели
На одном лишь из рывков
Где-то посреди недели,
Где-то посреди веков.
Мы ещё раздухаримся
Среди всех обычных дел,
Средь работы не проспимся,
Средь молитвы не зачем.
Нам одно от жизни нужно,
Чтобы нерв ее извлечь,
И живём мы как на службе,
Можно иногда прилечь.
Ночи кончился терпец,
Приобретена сноровка
День сосать, как леденец.
Мы дотянем до постели
На одном лишь из рывков
Где-то посреди недели,
Где-то посреди веков.
Мы ещё раздухаримся
Среди всех обычных дел,
Средь работы не проспимся,
Средь молитвы не зачем.
Нам одно от жизни нужно,
Чтобы нерв ее извлечь,
И живём мы как на службе,
Можно иногда прилечь.
Автобиография
Я шел пешком примерно четверть жизни,
Не понимал притом, куда иду,
И образ жизни, что назвал я - нижний,
Мне был порой совсем не по нутру.
Потом я на коня вскочил гнедого,
Помчался вскачь, попробуй догони!
И не хотел я ничего другого,
Но, как назло, возьми и упади
Со всего маха, как и жив остался?
Лишь милостью Господней уцелел,
Опять я встал, и в путь опять собрался,
И словно птица взял и полетел.
Но времени уже осталось мало, -
(Я годы только раны заживлял), -
Хоть высоту я набирал удало,
Но все равно уже не успевал.
Спешат к концу отпущенные лета,
А после даже птицей не летать,
Там можно продвигаться только светом,
Успею ли ещё и светом стать?
Не понимал притом, куда иду,
И образ жизни, что назвал я - нижний,
Мне был порой совсем не по нутру.
Потом я на коня вскочил гнедого,
Помчался вскачь, попробуй догони!
И не хотел я ничего другого,
Но, как назло, возьми и упади
Со всего маха, как и жив остался?
Лишь милостью Господней уцелел,
Опять я встал, и в путь опять собрался,
И словно птица взял и полетел.
Но времени уже осталось мало, -
(Я годы только раны заживлял), -
Хоть высоту я набирал удало,
Но все равно уже не успевал.
Спешат к концу отпущенные лета,
А после даже птицей не летать,
Там можно продвигаться только светом,
Успею ли ещё и светом стать?
Диагностика
Диагностируй поутру.
Проверь, Господь, мои системы,
Исследуй, вру ли я, не вру?
И освети мои дилеммы.
Насквозь пронизывает Дух,
И от Тебя нигде не скрыться,
Ты открывай мне, Боже, слух,
Чтоб от Тебя мне научиться.
Очисти и освободи,
И уврачуй в Своей любови,
И если надо, обличи,
И накажи, но не до крови.
Но более всего прошу -
Чтоб мое сердце шебутное, -
В Твоем хотело быть покое
И плакало, когда грешу.
Проверь, Господь, мои системы,
Исследуй, вру ли я, не вру?
И освети мои дилеммы.
Насквозь пронизывает Дух,
И от Тебя нигде не скрыться,
Ты открывай мне, Боже, слух,
Чтоб от Тебя мне научиться.
Очисти и освободи,
И уврачуй в Своей любови,
И если надо, обличи,
И накажи, но не до крови.
Но более всего прошу -
Чтоб мое сердце шебутное, -
В Твоем хотело быть покое
И плакало, когда грешу.
Талисман
Храни нас, Господи, сегодня.
Храни, как верный талисман,
Храни нас всех от преисподней,
Где разлагающий обман
Нас травит ядом постоянно
Из теле - хито новостей,
Где растянув мехи баяна -
Патриотизмы всех кровей
Играют нам на сокровенном,
И облапошив как котят,
Ведут нас в преисподни плена,
И кровь пускают, как хотят,
Где человек - это скотина,
Когда опущена душа,
Где страх щекочет гладко спину,
И кровь дурманит, горяча.
Где убивать идут за деньги,
Не важно, брата или мать,
Где совесть до конца растренькав,
Жизнь скоро превращают в ад...
Чем выше смотришь, тем вернее,
Понятней, что предрешено,
Быстрее приближаешь берег,
К которому прибить должно.
И поднимая взор сегодня
К Тебе сквозь злобу и обман,
Прошу - храни от преисподней,
Ты - наш последний талисман.
Храни, как верный талисман,
Храни нас всех от преисподней,
Где разлагающий обман
Нас травит ядом постоянно
Из теле - хито новостей,
Где растянув мехи баяна -
Патриотизмы всех кровей
Играют нам на сокровенном,
И облапошив как котят,
Ведут нас в преисподни плена,
И кровь пускают, как хотят,
Где человек - это скотина,
Когда опущена душа,
Где страх щекочет гладко спину,
И кровь дурманит, горяча.
Где убивать идут за деньги,
Не важно, брата или мать,
Где совесть до конца растренькав,
Жизнь скоро превращают в ад...
Чем выше смотришь, тем вернее,
Понятней, что предрешено,
Быстрее приближаешь берег,
К которому прибить должно.
И поднимая взор сегодня
К Тебе сквозь злобу и обман,
Прошу - храни от преисподней,
Ты - наш последний талисман.
Неразумная помощь
Сначала нужно снизойти,
Уж если хочешь ты помочь,
И в положение войти,
В чужую погрузившись ночь.
Чужая ноша нелегка,
Но брать её не торопись,
Охочих скинуть бремена
Довольно на чужую жизнь.
Помочь не значит, всё отдать,
На шею посадить свою,
И приучить лишь брать и брать,
Чтоб ты - в аду, а он - в раю.
Помочь лишь значит поддержать,
Коль человек не может сам,
Но руку помощи убрать,
Когда он должен уже сам.
А вовремя не уберешь,
Считай, приятель, ты пропал:
Чужую жизнь не проживёшь,
Свою же ты уже отдал.
Уж если хочешь ты помочь,
И в положение войти,
В чужую погрузившись ночь.
Чужая ноша нелегка,
Но брать её не торопись,
Охочих скинуть бремена
Довольно на чужую жизнь.
Помочь не значит, всё отдать,
На шею посадить свою,
И приучить лишь брать и брать,
Чтоб ты - в аду, а он - в раю.
Помочь лишь значит поддержать,
Коль человек не может сам,
Но руку помощи убрать,
Когда он должен уже сам.
А вовремя не уберешь,
Считай, приятель, ты пропал:
Чужую жизнь не проживёшь,
Свою же ты уже отдал.
Тюрьма
Как много у Тебя стихов!
Певцов отряды златогласых,
Разнотембровье голосов,
Разновеселье дивных красок!
Не поскупился Ты для нас -
Разнообразьем форм живущих -
Доселе удивляешь глаз,
Доселе удивляешь уши!
Но можно жить, и это - жуть,
Не видя этого, не слыша,
Не разобравшись, в чем здесь суть,
Не замечая дара свыше.
Таких несчастных большинство,
Что копошась в навозной куче,
Не поднимают вверх лицо,
Чтоб осветил их солнца лучик!
Но не таким ли был и я,
Когда бы не Твоя мне милость? -
Не оторвал бы взгляд с себя,
И был всю жизнь бы несчастливым!
Слепым, глухим, всегда тупя,
Не ведающим, не знакомым:
Вот что такое это - "я" -
Тюрьма, назвать бы по другому.
Певцов отряды златогласых,
Разнотембровье голосов,
Разновеселье дивных красок!
Не поскупился Ты для нас -
Разнообразьем форм живущих -
Доселе удивляешь глаз,
Доселе удивляешь уши!
Но можно жить, и это - жуть,
Не видя этого, не слыша,
Не разобравшись, в чем здесь суть,
Не замечая дара свыше.
Таких несчастных большинство,
Что копошась в навозной куче,
Не поднимают вверх лицо,
Чтоб осветил их солнца лучик!
Но не таким ли был и я,
Когда бы не Твоя мне милость? -
Не оторвал бы взгляд с себя,
И был всю жизнь бы несчастливым!
Слепым, глухим, всегда тупя,
Не ведающим, не знакомым:
Вот что такое это - "я" -
Тюрьма, назвать бы по другому.
С Богом
Солнце встало над мостом
На востоке сонном.
Мы опять с Тобой вдвоём,
Как бы вне закона,
Как бы вне земных оков,
Притяженья выше,
Солнце ходит меж домов,
Взгромоздясь на крыши.
Я люблю с Тобой вдвоём
Проводить так время,
Солнце бродит за окном,
Растопляя темень.
Неизвестность только лишь
Душу мне расстроит.
- Не волнуйся, - говоришь, -
Все дела устрою.
На востоке сонном.
Мы опять с Тобой вдвоём,
Как бы вне закона,
Как бы вне земных оков,
Притяженья выше,
Солнце ходит меж домов,
Взгромоздясь на крыши.
Я люблю с Тобой вдвоём
Проводить так время,
Солнце бродит за окном,
Растопляя темень.
Неизвестность только лишь
Душу мне расстроит.
- Не волнуйся, - говоришь, -
Все дела устрою.
Синедрион
За что мне истина простая,
Что всё есть правда или ложь?
Что если истины не знаешь,
То ложь кусается, как вошь.
И все стремится расползаться,
Собою правду подменить,
И без любви поцеловаться,
И без любви переженить.
Антагонизм их непрестанен...
Синедрион распял Христа
Ведь не за то, что Тот был странен,
За то, что должен был себя
Ему представить в услуженье,
Ведь для того Синедрион,
Чтоб истине дать предпочтенье
И посадить её на трон!
Но судьи скурвились под корень:
Важней зарплата и чины,
И привилегии, и, сорри,
Местечки теплые, - Распни! -
Они тогда вскричали дружно
И воцарилась ложь в стране,
Ведь если истины не нужно,
Не будет жизни на земле.
И пал народ под власть чужую,
Захватчики уже у стен.
Кто истины не ценит всуе,
Найдет разруху, смерть и плен.
Борьба за жизнь есть столкновенье
Всего лишь истины и лжи -
К кому пойдешь ты в услуженье?
И что предпочитаешь ты?
Что всё есть правда или ложь?
Что если истины не знаешь,
То ложь кусается, как вошь.
И все стремится расползаться,
Собою правду подменить,
И без любви поцеловаться,
И без любви переженить.
Антагонизм их непрестанен...
Синедрион распял Христа
Ведь не за то, что Тот был странен,
За то, что должен был себя
Ему представить в услуженье,
Ведь для того Синедрион,
Чтоб истине дать предпочтенье
И посадить её на трон!
Но судьи скурвились под корень:
Важней зарплата и чины,
И привилегии, и, сорри,
Местечки теплые, - Распни! -
Они тогда вскричали дружно
И воцарилась ложь в стране,
Ведь если истины не нужно,
Не будет жизни на земле.
И пал народ под власть чужую,
Захватчики уже у стен.
Кто истины не ценит всуе,
Найдет разруху, смерть и плен.
Борьба за жизнь есть столкновенье
Всего лишь истины и лжи -
К кому пойдешь ты в услуженье?
И что предпочитаешь ты?
Обрезание
Мне истина мозолит спину
И подрезает плоть мою.
Мне неудобно, но Единый
Проводит через западню,
И в ней останутся все фишки,
Которыми гордился я,
Неблаговидные делишки,
И все излишки бытия.
И я один стою и плАчу,
ПлачУ за стол, за хлеб и соль,
Как никогда, нужна удача,
Но внешних поступлений - ноль.
И вся хваленная свобода
Свернулась в трубочку судьбы,
И как оторванные - годы
Без радости и без любви.
Орел, лишенный оперенья,
Я на цыпленка стал похож
И стал держаться больше тени
И не высовывать свой нос.
И вот когда уже неверье
Почти вошло в свои права,
На теле появились перья
И я взлетел на метра два.
И подрезает плоть мою.
Мне неудобно, но Единый
Проводит через западню,
И в ней останутся все фишки,
Которыми гордился я,
Неблаговидные делишки,
И все излишки бытия.
И я один стою и плАчу,
ПлачУ за стол, за хлеб и соль,
Как никогда, нужна удача,
Но внешних поступлений - ноль.
И вся хваленная свобода
Свернулась в трубочку судьбы,
И как оторванные - годы
Без радости и без любви.
Орел, лишенный оперенья,
Я на цыпленка стал похож
И стал держаться больше тени
И не высовывать свой нос.
И вот когда уже неверье
Почти вошло в свои права,
На теле появились перья
И я взлетел на метра два.
Власть времени
Не надо никуда спешить, -
Ты мне сказал сегодня кратко, -
Не нужно торопиться жить,
Ведь нет у вечности остатка.
А для кого-то время - плеть,
Что беспощадно подгоняет
Того, кто хочет поумнеть,
Но ничего не понимает.
А мы с Тобою налегке:
Ты мне открыл секрет мгновенья -
Оно есть просто дверь к Тебе,
И просто способ приближенья.
Власть времени уже прошла,
Повержен Голиаф иллюзий,
Когда небесная страна
Земной распутывает узел.
Ты мне сказал сегодня кратко, -
Не нужно торопиться жить,
Ведь нет у вечности остатка.
А для кого-то время - плеть,
Что беспощадно подгоняет
Того, кто хочет поумнеть,
Но ничего не понимает.
А мы с Тобою налегке:
Ты мне открыл секрет мгновенья -
Оно есть просто дверь к Тебе,
И просто способ приближенья.
Власть времени уже прошла,
Повержен Голиаф иллюзий,
Когда небесная страна
Земной распутывает узел.
