У Бога за пазухой. Альбом авторских песен

Условие милости

Когда б мы не были б так слепы, 
Словно навозные жуки, 
Мы все бы были как поэты, 
Пророки,  Божии сыны,
Художники и музыканты
И мы бы жили среди муз, 
Не пропивали бы таланты
Словно ненужный в жизни груз.
Когда б с небес придя на землю, 
Не погрузились бы в навоз,
Под гнетом страшным, гнетом древним
Не поднимая к небу нос.
Когда бы мы за пропитанье, 
За клеть,  где можно переспать
Не продавали бы дерзанье, 
Достоинство,  ядрену мать!
Когда бы была справедливость
На этой проклятой земле, 
Мы не познали б Твою милость, 
Не осознав любви к Тебе!

Автобус

Люблю, люблю я утренний автобус, 
Он самый первый,  как начало дня,
Когда даже по гладеньким дорогам 
Трясёт, как по ухабам  бытия.

С трудом я пробираюсь по салону, 
Как по ходячей палубе матрос,
Водила неумелый по закону
Не ездит,  и швыряет на износ.

Хватаюсь я за поручни и спинки, 
До места добираюсь впопыхах -
Ему там хорошо в своей кабинке,
А мне то каково на виражах?!

Но вот я усадил себя на место, 
Всё вроде устаканилось вполне -
На самом первом хорошо, не тесно  
И можно распахнуться в мир душе.

Вокруг меня привычные соседи, 
Ещё темно - ни свет, и ни заря,   
За мною - на работу едет леди, 
И джентльмен, такой же, как и я,

Простой советский бывший работяга
Судьбою занесенный в Израиль,
Он, как и я, искал, наверно,  блага
Как я, в стакане горе потопил.

Ну а теперь сижу себе не плохо:
Смирение - превыше всех лекарств,
Мы все сидим за пазухой у Бога,
А потому и живы средь мытарств.

Оппоненты

Неверно оценив копейку, 
Оценишь и неверно рубль.
И накропав свою статейку, 
Использовав при этом Гугл, 
Наврядли мучимый сомненьем, 
А также болью головной,
Подумай ты без сожаленья, 
Что я - читатель твой - не твой.
Как я могу тебе поверить, 
Себе не веря иногда? 
Как я войду в чужие двери,
В свои при этом не входя? 
Нас бесконечно разделила
Идущая вокруг война, 
И нету у тебя той силы, 
Что примирила бы меня. 
А потому, не будем спорить
И разойдемся,  как друзья,
Я напишу об этом повесть, 
Ты обругаешь за глаза.
Гуляя,  не пересекаясь
По разным сторонам земли
Не позовёшь меня, я знаю, 
Туда,  где мир и нет войны.
С тобой не буду я общаться, 
И не на "ты", и не на "вы",
Искусствами инсинуаций  
Меня ты больше не дразни. 
Придёт весна, решится дело, 
Опять начнется преждний клёв, 
И правое сместиться влево, 
Вернётся,  может быть, любовь.
Ну а пока живи, как хочешь, 
Руби с плеча, пиши статьи...
Лишь об одном прошу я очень, 
Сейчас ко мне не приходи.

Артист

Посвящается моему отцу

Артист - веселый человек
И не нужна при этом сцена, 
Подколки, шутки непременно -
Вокруг него и жизнь, и смех. 
Когда кругом нет ни души,
Он не находит себе места,        
Не сцена делает артиста, 
А состояние души. 
А вдохновение,  как вихрь -
Не учит шутки за кулисой,  
Не репетирует с актрисой, 
И не зубрит избитый стих. 
А из стихий импровизаций  
Всё извлекает чистый смех           
Из самых разных ситуаций, 
А кто решает: грех - не грех?
Артист не ждет аплодисментов     
И не нужны ему цветы, 
Играет только для души
И лишь для яркости момента. 
И не играть уже нельзя, 
Ну разве что больной, без силы -
Артистом будет до могилы
И весь - до кончика ногтя! 
Талант свободен, он - ничей  
Дух дышит там лишь, где захочет,
Как сок из апельсина сочит
Не по решению властей.
И сколь по весям, городам
Таких артистов безымянных,   
Не получая гонорар, 
Даруют настроенье нам.
И мы смеёмся от души,
И невдомёк нам, недотрогам
Что перед нами - образ Бога, 
Его подобие в плоти.

Разлука

Седая дымка протянулась
По линии далеких гор, 
А мне давно уже уснулось, 
И не проснулось до сих пор.
И день встречаю без рассвета -
Куда-то солнце отвлеклось, 
Восходит,  но не здесь,  а где-то,     
Не пробиваясь через дождь. 
И я живу, как без причины, 
Который день уж без стихов.  
И днём, и ночью спят долины
Под одеялом облаков. 
Быть может, просто копят силы    
В недостижимой глубине,
И спят безвременно могилы,
Ждут воскрешения во сне.
Ну для чего в дождях-утратах
Скрывается сиянья лик?
Да, я, конечно,  виноватый, 
Мне не впервой, и я привык.   
Когда ж окончится разлука,  
До смерти надоев тоске? 
И солнышко в окно без стука
Заглянет, улыбнувшись мне.

Ода падению

Упасть легко,  а подниматься трудно -     
Усилие всегда в большой цене. 
Но каждое падение подспудно 
Содержит восхождение в себе.
И знаешь ли, что в жизни не бывает
Ни у кого движенья по прямой:
У восходящего к воротам рая -
Паденье за паденьем чередой.
А без падений человек черствеет
И бронзовеет памятник себе, 
И сердце так уже не пламенеет,
И чувства притупятся, как во сне.  
Падение и есть такая встряска,     
Что возвратит нас на круги своя,     
Падение - смирению закваска:
Как узелок на память затая. 
И хоть,  как всем известно, падать больно,
И что нам всем его не избежать,    
Полезно и с такой смириться ролью, 
Ну иль, на крайний случай, просто знать.

Еврейский Гамлет

Я вышел в свет,  как и вчера, 
В своём рабочем одеяньи. 
Мои текущие дела
Определяет Мирозданье.  
Костюмчик мой мешком сидит:
Футболка,  дранные кроссовки, 
Сосед в автобусе сердит
На мировую обстановку. 
Мы обсуждаем с ним дела
Предвечного мироустройства -
Та б негритяночка дала?
Вообще,  какого они свойства?
Историй экскурс совершим -
Он вспомнит,  как бывал студентом, 
И обо всем поговорим
Вплоть до текущего момента.
Конечно, мы не обойдем
И тему тем всех - о футболе, 
И что наказаны рублём, 
Как красной карточкой на поле, 
Из-за чего мы - вне игры, 
Увы, не мы вершим событья, 
Не мы решаем тут, увы,
И как же быть или не быть нам?
Но лишь одна при этом мысль
Терзает всё мое сознанье -
Такой ли нам вся наша жизнь
Была задумана заранье?

Занятия

Бог кормит ежедневным хлебом, 
Всех голубей Своих с руки.
Живу я зернышками с Неба -
Кропаю песни и стихи. 

Поймите, Сам Господь Вселенной
Нам посылает благодать, 
Чтоб крылья крепли постепенно, 
И чтобы мы могли летать.   

Но разве отучневший голубь
Полётом вспорет небеса?
Недалеко ушел от моли -
Живёт в шкафу иль у стола.

Одно он делает отлично
И в этом точен всякий раз, -
Хоть говорить так неприлично, -
Летая низко, срёт на нас.

Государство Израиль

Мне ясно всё про Израиль, 
Еврейство тут ему до фени -
В тени полуденной от лени
Себе лекарство сочинил.

Что вот мол, мы - страна евреев    
И для евреев создана, 
Евреям тут - всего сполна, 
Иное дело - не евреи. 

Тем тут не сахар и не мёд,
А ежедневное мученье -
Они таскают пулемёт,
Работают,  как в заключеньи. 

Живут, как гои, и сполна
Испили чашу униженья
Пока в дремоте наслажденья
Живёт и празднует страна.

Евреи тут по Галахе,
Что не от мамы,  не от папы, 
А те,  кто здесь имеет лапу,
Родившись,  выросши в стране.

Но непонятен мне итог
Галутных странствий всех евреев, 
Неясно мне - при чём здесь Бог
До упырей на моей шее?

Утишение спорщика

Не поднимайте голосов сомнений
Превыше облаков и грозных туч,
Немало в жизни недоразумений,
Но сердце ты своё не баламуть.

Пускай спокойно бьется, ровно дышит,
На крик и вопли не переходя, 
Быть может,  кто-нибудь тебя не слышит, 
Но это даже лучше для тебя.

Пусть он взорвется от негодованья, -
На этот мир довольно глупоты, -  
Пускай его большие притязанья
Услышат все другие,  но не ты.

Ты никому и ничего не должен, 
Ну, разве что родным,  семье,  друзьям, -
Тебя не понимают? Поймут позже, 
Если не станут стадом обезьян.

Разбойник

Когда к Тебе я причащался,       
Приняв от хлеба и вина, 
То Ты разбойнику поклялся, 
Что будет Он с Тобой всегда, 
                                               
Когда Вы оба там висели, 
На свежесрубленных крестах, 
Живого места нет на теле,
Но ведь Тебе не ведом страх.

А впрочем я ещё не знаю,
Те муки, что Ты перенёс,
Но понял я, зачем страдаю, 
Когда пил чашу Твоих слёз.

Они спасательною вспышкой
Мой озарили темный мозг:
Жизнь без страдания - пустышка,
Жить без страданий - не всерьёз.    

И понял я, зачем страдаю 
На пире посреди чумы -
Лишь так Твой подвиг понимаю 
Разбойник - я, Спаситель - Ты.

Поглощение

Когда приходит неизбежность блага,
И горечь перезревших мандарин,  
И самая последняя собака
Тебе напомнят,  что ты не один,   
И пот стечет струей по подбородку, 
Залив глаза раствором солевым,
Неважно,  что раскачивал ты лодку
Иль был в ней твердым верным рулевым.
Неважно,  кем ты был и что ты делал,      
Неважно в этом мире в общем всё,
Когда достиг до самого предела, 
Но нужно,  оказалось,  быть ещё,
И ты опять штурмуешь свое небо, 
Когда оно гранитною плитой
Тебя придавит быть насущным хлебом,      
И вновь тебя накроет с головой.
И что оно? - Дурная бесконечность
Иль так необходимый тебе путь -
Решать тебе,  твоя награда - вечность,
А остальное будет как нибудь.
И ты идёшь и меряешь пространство
И за душой не держишь ничего,    
Твои шаги - в движеньи плавном танца
Или рывками бегство от всего,     
Претензии остались без потребы, 
Да и какая польза есть от них?
А над тобой огромнейшее небо     
Тебя уже готово поглотить.