Красота. Альбом авторских песен.

Предисловие к роману

Зачем поля, зачем пробелы
Мы оставляем при письме? 
- Чтоб черное, чертя на белом, 
Не забирало все себе!
Когда исписана страница
Каракулями набекрень, 
Не просто, чтоб не ошибиться, 
Уж разберись,  если не лень!    
Уборист почерк,  буквы плотно
Сомкнулись в строе,  как штыки,
И лоб от напряженья потный -
Постой,  писака, не спеши!   
Сестрой таланта станет краткость,  -
Тебе известно или нет?            
Читатель от бессилья плачет,  
Осиливая твой сюжет! 
Он без того замучен жизнью, 
А ты ему еще поддашь!    
Его преследуют, как тенью
Твои перо и карандаш!   
Тебя до неприличья много, 
Побойся Бога и заткнись!
У каждого - своя дорога,
Зачем ему чужая жизнь?
Ему нужны свои пробелы
В судьбе,  а не среди бумаг, 
Чтобы подумал между делом, 
Что у него идет не так!
А ты собою отвлекаешь, 
Сажая на иглу пера, 
И в него тоннами вливаешь
Свои кривые письмена!
Окстись,  писака,  и опомнись, 
Вся твоя правда - лишь обман, 
А потому,  оставь ты повесть, 
И принимайся за роман!

Хрупкость

Я подбирал неутомимо
Неизреченные слова, 
Со мною, Богом лишь хранима,
Была вся хрупкость бытия,
Где на каких-то тонких нитях
Подвешено, прикреплено,
Заштопано и вновь пришито, 
В единстве пребывало все.

Где на невидимейших скрепах
Тончайших лепестков души   
Держались нищие, калеки,     
Банкиры и богатыри.
И если б где-то незаметно
Пошло бы что-нибудь не так, 
К примеру, муж не съел котлету
Сегодня утром натощак,
Жена бы больше получила
Упреков (хоть на пару слов) -
То все б мгновенно развалилось:
Дома, и семьи, и любовь.

Во всем какая-то хрустальность
Была еще заключена -
И миром правила случайность,
Полутона,  обрывки сна,
Намеки, пошлости, картавость, 
И несуразности во всем -
Прошедшей юности забавы,    
Наставшей зрелости резон, 
И все висело как на паре:
И неуверенность,  и страх -  
Наш шар земной - воздушный шарик                           
В ребенка хиленьких руках.

Певун

Ему с рожденья наступил на ухо
Когда-то слон,  и как при этом быть?
И на старуху выпадет поруха, 
Так что же о младенцах говорить?

Понятно,  в музыканты не годится,
Талантом обделенный, наш герой, 
Но как тут быть, когда душа стремится
Лишь сладко петь? Ну что ж, коль хочешь,  пой!

Пой для себя и проявляй дерзанье, -
Никто не запрещает никому, -
Но наш герой нуждается в признаньи,
   Успеха,  славы хочется ему.

И он поет! И дребезжаньем в ухе
Разносится тот голос за версту, 
И хор слепых,  таких же глухоухих   
Ведь подпевает с радостью ему!

Окончил петь - звучат аплодисменты, 
Он славою заслуженною горд,
О, если бы платили алименты
Всем, кто страдает, слыша сей "аккорд"!   
 
Но только петь ведь для героя мало, 
И он пойдет еще в учителя, 
Иль в критики певун подастся бравый
 - Святому месту быть пустым нельзя!

И он уже определяет вкусы
И судит так, что дребезжит земля, 
Не вынеся такого перегруза, 
И музыкой такой заражена. 

И вот Булгаков им раскритикован, 
И Зощенко с Ахматовой разбит,  -
То на планиде действует сурово
Наш критик, и певуч, и знаменит. 

Но если песня крылья не расправит,
Не даст гармоний верный эталон,
Строитель криво здание поставит, 
Схалтурит врач - везде такой закон!

С фальшивой песней голод и разруха
Придут в дома, беда раскинет сеть.
Тебе не наступил ли слон на ухо?  
И ты, чтоб не трудиться, начал петь.

Юность

Я вспоминаю, словно сон,  
Как я ходил в "Иллюзион",
В плену иллюзий.  
Туда я ехал на метро,  
И это старое кино,                 
Где поклонялись Музе... 

Я был заядлый киноман, 
И верил в сладостный обман, 
Мечты экранной.
И на последние гроши -
Скупал я пищу для души,
Что странно...

То были лучшие года,     
Но я не понимал тогда
В плену иллюзий,
Что время давит нас, как жмых, 
Жизнь - это время молодых, 
Что гонит в лузу. 

И я качусь,  бильярдный шар, 
А за ударом вновь удар
Сердечный, 
Я был наивным и смешным, 
Но все рассеялось,  как дым  
Так быстротечно...

Уходят лучшие года,
Зачем они спешат? Куда?     
Чему навстречу?     
И я спешу в Иллюзион, 
И юность - просто сладкий сон,
А вечность?

Гонки

На стыке бесполезных дней
Ищу я тщетно утешенье,
Скажи мне, свет моих очей,
В чем их нетленное значенье?

И почему такой судьба
Мне выпала, а не другою
И почему борьба, борьба -
И чаще все с самим собою?

Я отрабатывал не раз
Свои железные программы,
С тех пор, когда я в первый класс
Шагнул отважно из рук мамы.

Учился,  дрался, и бежал, 
И пропускал свои уроки,
Потом,  упорно догонял,
Но не догнал уж слишком многих.

Все дальше,  дальше гнала жизнь
И страшно было все прохлопать,
И кони перешли на рысь, 
А после понеслись галопом,

И вырывали повода
Из рук порывистые кони,
Они не слушали слова,
А лишь дыхание погони.

Барьеры брали кони вскач,
А перед чем-то тормозили,
Бывало, отступали вспять,
Бывало, рвали свои жилы.

Но кони рвались все в длину,
Все чаще изменяли нервы,
Но лишь последний в ту игру,
До финиша доскачет первым.

Непредсказуемость

По оврагам и по кочкам
Я гуляю и свищу.
И пишу свои стишочки,
Словно ягоды ищу.

Набухают мысли - почки,
Распускаются в слова,
Это только лишь цветочки,
Мне же ягодка нужна.

Написав всего лишь строчку,
Как за хвост, ее схвачу,
Размотаю как клубочек,
За собою потяну.

Строчка тянется за строчкой,
Как тропиночка в траве,
Как веселые денёчки                         
Чередой в календаре.

Но бывает, оборвется 
Ниточкой тугая мысль,
Или в узелок совьётся  -
Разберись-ка,  не ленись!

Я связать ее стараюсь,
Иль распутать узелок,
Иногда пол дня промаюсь,
Иногда - всего часок.

Тужусь, пыжусь, сочиняю:
Заблудился я в лесу - 
Строчку,  как тропу, теряю,
А найти всё не могу.    

Голова, как после пьянки,
Разуверился почти,
Но случайно на полянку
Забреду,  а там - грибы.

Имя

Так было, будет, есть на свете -
Без имени слова - на ветер.
И ветер может разрушать,
Не знать об этом - значит лгать.
Но и у ветра имя есть,
К примеру, имя ветру - месть,
А урагану - наказанье,
А ветер в парус - то дерзанье.

Любое сказанное слово
На имени стоит основой
Всего есть имя, и всему - 
Зачем скрываться? Не пойму.
Всегда есть имя,  пусть и в гриме,
В гареме,  в нимбе или в Риме,
В Москве иль в Иерусалиме -
Всему, всегда во всем есть имя.

Между своими и чужими,
Между похожими,  другими,
И между слов,  и между точек,
Всегда есть имя, между прочим.
Оно есть в тексте и в подтексте,
В измене и в случайном сексе,
На родине,  и на чужбине,
Запомни,  что всегда есть имя.

В молчании и в разговоре,
И в радости оно, и в горе.
Кто знает имя, тот мудрец,
Познав начало и конец.
- Что в имени тебе, несчастный? 
- А то, что в имени есть ясность.
- Но Имя непроизносимо,
Запрещено, несотворимо,

Под страхом смерти нам нельзя
Призвать по имени Творца.
- Но пусть нельзя, и пусть незримо,
Но все равно всегда есть Имя!
Сокрыто иль извращено,
Но пусть святится да Оно.
Покрыто имя страшной тайной
Лишь потому,  что не случайно!

Лишние слова

Лишние слова - нам не помогают,
Лишние слова водят не туда,
Лишние слова, вроде, много знают,
Только не о том и не для тебя.

Лишние слова, словно ветвь без плода,
Что, шумя листвой, ветер зацепил,
Лишние слова, словно непогода,
Чтоб преодолеть, тратишь много сил.

Лишние слова, лишние советы,
Словно ложный дождь, и стена в ушах,
Только шелуха, семени в них нету,
Только пустота, а за нею - страх.

Не дай Бог тебе, если им поверишь,
Чтоб насытить голод,  жажду утолить,
Лишь мираж в пути,  лишь обманный берег, 
Не посмей идти,  и не думай плыть!

Лишние слова не имеют чувства,
В них - ни состраданья и ни красоты,
Нет в них бытия,  нет в них и искусства,
Ничего в них нет, кроме западни.

Лучше уж обман,  он бывает страстным,
Лучше уж вранье, в нем хоть будет цель,
Лишние слова потому опасны,
Что рядятся в дело,  а на деле - тень.

Слово - как рука,  но в руках нет силы,
Слово мимо бъет: и ни в глаз,  ни  - в бровь,
Лишние слова перебили жилы,
Лишние слова выпили всю кровь.

Боль

Когда устал ты, изнеможен,
То ляг, поспи, и отдохни,
Наутро,  силы приумножив, 
Ты оживешь, и вновь в пути.

Когда устал душой и духом,
То не поможет сон любой,
Тебе послужит верным другом
Страдание, а проще -  боль.

Она встряхнёт от онеменья,
Она разбудит дух от сна,
Она приносит обновленье,
Она - источник Бытия. 

Рождение проходит в боли,
Начало - в схватках родовых, 
И боль,  порогом силы воли
Таится у дверей твоих.

Боль - это больше, чем желанье,
Хоть полюбить ее нельзя,
Возможно только привыканье
И то, совсем не до конца.

Возможен, правда, еще опыт
Перенесения ее,
Возможно укротить свой ропот,
И страх закинуть за плечо.

Возможно выстрадать терпимость,
И то опять лишь до черты,
Принять её необходимость,
И неизбежность для души.

Возможно осознать целебность
Её лечебных процедур,
Возможно воспитать потребность
Её больших температур.

Зато, когда вся боль уходит
И ты опять исполнен сил,
Ликует дух который с плотью
В тебе сражаясь, победил!

Красота

Что красота? Это - уловка, 
Это наживка у любви, 
Как привлекательна,  чертовка! 
Как сети хитрые свои
Она забрасывает тонко, 
Обворожительна блесна, 
Бывает,  мельком взглянешь только,
А на душе уже весна!
Ей тщательно и досконально
Известны слабости твои, 
И как же профессионально
Используются ей они,  
Что жертва, чарами объята, 
Сама стремится в западню, 
И остается виноватой!   
И культивирует вину!
И ты опутан и захвачен
Пленен до самых потрохов,
Потом не рад,  и горько плачешь, 
Но поезд уж давно ушел!
И начинает вить веревки
Из своей жертвы красота, 
И превращается, чертовка,
В уродину, в исчадье зла!
И ритуал давно известен, 
Продуман вплоть до мелочей: 
Не выбросить слова из песни -
Ты - раб ее, а был ничей.
Свободный, дерзкий, своевольный
Послушником смиренным стал, 
И все приказы добровольно
И с наслажденьем исполнял!
Ведом, несчастный,  на закланье
И не заметил даже как
Все наслажденья в наказанье
Вдруг обратились и пустяк
Стал тяжким,  неподъемным грузом
И ты под ним бесславно пал.
Не разрубить гордиев узел,
Всё совершилось! Ты попал!
И свою тайну лишь раскрыла, 
Когда уплачена цена,
И волю Неба совершила.
Благословенна красота!

Тот, Кто

Тот, Кто заставляет петь и плакать, 
И гореть призывно и светло, 
Тот, Кто поднимает нас в атаку, 
Чтобы уничтожить в душах зло,
Тот, Кто побуждает нас молиться, 
Ночь в духовной брани проводить, 
Пострадать,  раз надо, умалиться, 
Даже невозможное простить, 
Тот, Кто обрекает на лишенья, 
На болезни, тяготы, тугу, 
Проходить долиной смертной тени, 
Но не забывать про высоту.      
Тот, Кто нас послал быть, как изгои, 
Чтобы предавали много нас,
Тот, Кто отдавал нас на побои,     
И приблизил наш последний час.
Тот, Кого бунтующим сознаньем
Не принять,  как благо и добро, 
Сам прошел все эти испытанья, 
И познал все это, как никто.

Нищета

Не храню я себя, как закрытый сундук,
Где лежали бы слитки сокровищ, 
Я раздал себя весь,  даже малый испуг
Я прославил,  включив его в повесть.
И слетелся народ,  своей жаждой томим, 
На такую лихую раздачу.
Каждый нищий пришел,  а за ним - господин, 
Подобрать себе что-то на дачу.
И копался народ в моем нижнем белье, 
Примерял на себя мои вещи, 
И отбрасывал все,  забирая лишь те,
Что пришлись по размеру на месте.
А еще приходили и те, кто мудры,
И они набирали навырост.  
Были также и те, кто в масштабах страны, 
Брали всё,  и у них накопилось.
Ну а я каждый день оставался ни с чем, 
Раздавая себя без остатка,
Я не брал ничего у кого-то, зачем?
Если все мне давалось бесплатно.
И прославил тогда я мою нищету, 
Что нуждалась в небесной подпитке, 
Каждый день я с утра погружался во тьму,
Чтобы свет мне давался с избытком.

Забывчивость

Есть ли душа,  чтобы не Богом
Была бы в мир приведена?
Но есть душа, что недотрогой 
Не помнит своего родства. 

Есть души, что б не знали Бога,
Хоть в подсознании своем?     
Есть души, что грешат помногу,
Нарушивши Его закон.

Есть души ли, чтобы не знали
Закон единственной любви?
Есть души,  что себя подняли, 
Вместо того,  чтоб снизойти.    

Есть ли душа совсем без веры, 
Хоть чтобы там не говори?
Душа есть, что забыла берег
И направление пути.

Причин забывчивости странной
Могу совсем не понимать,
Зато могу я неустанно
Напоминать. Напоминать.