Таможня
По полям, лесам и горам
Под стремительным напором,
По широким, по просторам
Речка вольно растеклась,
А у речки стоит город,
Он удобен и недорог,
И хотел бы очень скоро
Я в нём жить, переселясь.
А сейчас живу я в месте,
Где ни совести, ни чести.
Мое сердце не на месте,
Жизнь, скажу, не удалась,
Можно жить ведь интересней,
И мурлыкать свои песни
Не от к этой жизни мести,
А ликуя и смеясь.
Только вот с переселеньем
Вышло недоразумение -
Нет с тем городом сообщенья
И в таможне глаз да глаз.
Задержали на границе,
Повелев раскошелиться
И с долгами расплатиться,
Ну а дальше, как Бог даст.
И теперь понять не сложно,
Наша жизнь - это таможня,
Что из места, где все ложно,
Нас не выпустит никак.
Впрочем, жаловаться можно,
Биться лбом и лезть из кожи,
И молить "Помилуй, Боже",
Но поможет ли, не факт.
Не говори поспешно о любви
Как много вас, уже сказавших - "Гоп!",
Так ничего еще не перепрыгнув.
На пряжках написавших - "С нами Бог!",
Но не дойдя до Сталинградской битвы.
Как много, что клялись в любви к Тебе!
И где теперь? Их пыл давно постыжен.
Они уже лежат на самом дне
Во тьме времен, а дух - в болотной жиже.
А потому не говори - "люблю"
До часа предрешённых испытаний,
Готовься лучше к битве и труду,
И никогда не оставляй исканий.
Не говори поспешно о любви,
А лучше вспомни, обитаешь где ты?
Ведь это Бог еси на небеси
На муках праведников держит Он планету.
Так ничего еще не перепрыгнув.
На пряжках написавших - "С нами Бог!",
Но не дойдя до Сталинградской битвы.
Как много, что клялись в любви к Тебе!
И где теперь? Их пыл давно постыжен.
Они уже лежат на самом дне
Во тьме времен, а дух - в болотной жиже.
А потому не говори - "люблю"
До часа предрешённых испытаний,
Готовься лучше к битве и труду,
И никогда не оставляй исканий.
Не говори поспешно о любви,
А лучше вспомни, обитаешь где ты?
Ведь это Бог еси на небеси
На муках праведников держит Он планету.
Пепел
Пепел падает на руки
На рубашку и на грудь,
Он прожжет тебя до муки,
Если вовремя не сдуть.
Пепел дней моих вчерашних,
Горечи и суеты,
Где ты будешь настоящий,
Ну а где ты, как не ты?
Жизнь моя, как сигарета,
Приближается к концу.
Превращается все в пепел,
Переходит за черту.
Утро обновляет милость.
Обращаюсь лишь к Нему,
Как волной весь пепел смыло,
Сдуло, словно на ветру.
Что останется в итоге?
Что сгорит, уйдя во тьму?
Все, что отдал, живет в Боге,
Пеплом все, что взял, верну.
На рубашку и на грудь,
Он прожжет тебя до муки,
Если вовремя не сдуть.
Пепел дней моих вчерашних,
Горечи и суеты,
Где ты будешь настоящий,
Ну а где ты, как не ты?
Жизнь моя, как сигарета,
Приближается к концу.
Превращается все в пепел,
Переходит за черту.
Утро обновляет милость.
Обращаюсь лишь к Нему,
Как волной весь пепел смыло,
Сдуло, словно на ветру.
Что останется в итоге?
Что сгорит, уйдя во тьму?
Все, что отдал, живет в Боге,
Пеплом все, что взял, верну.
Подарки
Куклы, игрушки и тряпочки,
Бусинки, мягкие тапочки -
Все это есть у папочки
Для своей милой лапочки.
Кольца, браслеты, сережечки,
Бокалы на тонких ножечках,
Все это есть для доченьки
И ее первой ноченьки.
Стирка, одежды починочка,
Мужу почистить ботиночки,
Также бессонные ноченьки -
Также подарки для доченьки.
И не смотря на старания,
Муж - алкоголик иль пьяница.
Не обижайся же, лапочка,
Все есть подарки от папочки.
Будь благодарна же, доченька,
За слезы, бессонные ноченьки,
За тяготы невыносимые,
Знай, у Отца ты - любимая.
Бусинки, мягкие тапочки -
Все это есть у папочки
Для своей милой лапочки.
Кольца, браслеты, сережечки,
Бокалы на тонких ножечках,
Все это есть для доченьки
И ее первой ноченьки.
Стирка, одежды починочка,
Мужу почистить ботиночки,
Также бессонные ноченьки -
Также подарки для доченьки.
И не смотря на старания,
Муж - алкоголик иль пьяница.
Не обижайся же, лапочка,
Все есть подарки от папочки.
Будь благодарна же, доченька,
За слезы, бессонные ноченьки,
За тяготы невыносимые,
Знай, у Отца ты - любимая.
Молчание Бога
Луна на хмуром небе всходит,
Платком из туч закрыв свой глаз,
И ничего не происходит,
Не помню я, в который раз.
Когда ты что-то ожидаешь,
Ну а его все нет и нет,
Надежда, словно вечер, тает
И превращается в тьму свет.
О, Боже милый, не замедли,
Ведь знаешь немощь наших сил.
Ведь если б я был не последний,
То у Тебя бы не просил.
Но я влачу свой крест послушно,
На большее уж нет сил,
Так, снизойди великодушно,
И сделай так, как я просил.
Неужто в этом Твоя воля,
Чтобы лишить меня всех благ,
Так хоть скажи, не мучай боле,
Или подай хотя бы знак.
Ты видишь, как слабеет вера,
И как измучалась душа,
То истончаясь больным нервом,
То обрываясь, как струна.
И ветер здесь, что с ног сбивает,
И солнце мучит и палит,
Жара, что кости иссушает,
Вода, что все не напоит.
Сокрытие Бога
Когда бы Ты открыл Свое Лицо,
То в мире разгадались бы все тайны,
Все стало б ясным, явным, не случайным,
Раскрыта Книга, замкнуто кольцо.
Когда бы Ты открыл Свое Лицо,
Тогда к Тебе бы устремился каждый,
В Тебе Одном тогда признал бы жажду,
А больше и не нужно ничего!
Когда бы Ты открыл Свое Лицо,
Исчезла б боль, предательство, разруха
Исчезла бы война и смерть старуха,
И было бы всегда одно добро.
Когда бы Ты открыл Свое Лицо
И озарилось все лучами света,
То не осталось б выбора нам в этом
И потому лишь Ты закрыл Лицо.
Когда бы Ты открыл Свое Лицо,
Мы были б как Твои марионетки.
И потому змей ползает по веткам
У Древа жизни. Так заведено.
То в мире разгадались бы все тайны,
Все стало б ясным, явным, не случайным,
Раскрыта Книга, замкнуто кольцо.
Когда бы Ты открыл Свое Лицо,
Тогда к Тебе бы устремился каждый,
В Тебе Одном тогда признал бы жажду,
А больше и не нужно ничего!
Когда бы Ты открыл Свое Лицо,
Исчезла б боль, предательство, разруха
Исчезла бы война и смерть старуха,
И было бы всегда одно добро.
Когда бы Ты открыл Свое Лицо
И озарилось все лучами света,
То не осталось б выбора нам в этом
И потому лишь Ты закрыл Лицо.
Когда бы Ты открыл Свое Лицо,
Мы были б как Твои марионетки.
И потому змей ползает по веткам
У Древа жизни. Так заведено.
Просьба
Поднимаю взор.
Призываю Небо.
- Дай краюху Хлеба, -
Начат разговор.
- Пробуди меня
От вчерашней тяжбы,
От вселенской блажи,
От заботы дня.
Прикоснись ко мне
Верною рукой
Свет яви во тьме
И возьми с Собой,
Помню, столько раз
Ты уж приходил
И водой поил,
И с руки кормил.
Забери меня
В дивные сады,
Где живут друзья,
В каждом из них - Ты.
Пригласи меня
В свой чудесный сад,
Где растет всегда
Спелый виноград.
Призываю Небо.
- Дай краюху Хлеба, -
Начат разговор.
- Пробуди меня
От вчерашней тяжбы,
От вселенской блажи,
От заботы дня.
Прикоснись ко мне
Верною рукой
Свет яви во тьме
И возьми с Собой,
Помню, столько раз
Ты уж приходил
И водой поил,
И с руки кормил.
Забери меня
В дивные сады,
Где живут друзья,
В каждом из них - Ты.
Пригласи меня
В свой чудесный сад,
Где растет всегда
Спелый виноград.
Ты услышишь Меня
Ты услышишь Меня не стремглав, не спеша,
В предзакатной тени суматошного дня.
И Мой голос, как ты Его ни назови,
Будет весь состоять для тебя из любви.
Я тебе расскажу в этот час про тебя,
Ты услышишь Меня, но узнаешь ль Меня?
Второй раз ты услышишь Меня из ночи,
Тебе будет тревожно и мрак впереди.
Голос Мой будет слит из любви и тоски
Он тебя позовет, но узнаешь ли ты?
А когда ты внезапно в беду попадешь,
И когда закричишь, и когда воззовешь,
Я услышу тебя и узнаю сквозь тьму
Не замедлю и сразу на помощь приду.
А потом, когда будешь ты Мною спасен,
Когда жизнь возвратится в твой дом,
Ты услышишь Меня и узнаешь Меня,
Голос мой прозвучит из грядущего дня.
В предзакатной тени суматошного дня.
И Мой голос, как ты Его ни назови,
Будет весь состоять для тебя из любви.
Я тебе расскажу в этот час про тебя,
Ты услышишь Меня, но узнаешь ль Меня?
Второй раз ты услышишь Меня из ночи,
Тебе будет тревожно и мрак впереди.
Голос Мой будет слит из любви и тоски
Он тебя позовет, но узнаешь ли ты?
А когда ты внезапно в беду попадешь,
И когда закричишь, и когда воззовешь,
Я услышу тебя и узнаю сквозь тьму
Не замедлю и сразу на помощь приду.
А потом, когда будешь ты Мною спасен,
Когда жизнь возвратится в твой дом,
Ты услышишь Меня и узнаешь Меня,
Голос мой прозвучит из грядущего дня.
Извращенцы
Ты стояла, прекрасная фея,
Изумительно вся сложена.
Бесновались вокруг фарисеи
И камнями швыряли в тебя.
Ты попалась им на горячем,
Они долго тебя стерегли,
Похоть в длинные бороды пряча,
И мечтая с тобою в кусты.
Повезло одному лишь однажды,
Остальные в приливе злобы,
(Ведь мечтал о таком из них каждый),
За тобою с камнями пришли.
Свою неутоленную зависть
Только праведной маской прикрыв,
Они мстили тебе, наслаждаясь
Твоей мукой на плахе любви.
Когда ж к вечеру близились сутки,
И расправу свершив, помолясь,
Пошел каждый из них к проститутке,
От прохожих стыдливо таясь.
А на утро на горке безлюдной
Смастерили три свежих креста.
Той же завистью движась подспудной,
Они все распинали Христа.
Изумительно вся сложена.
Бесновались вокруг фарисеи
И камнями швыряли в тебя.
Ты попалась им на горячем,
Они долго тебя стерегли,
Похоть в длинные бороды пряча,
И мечтая с тобою в кусты.
Повезло одному лишь однажды,
Остальные в приливе злобы,
(Ведь мечтал о таком из них каждый),
За тобою с камнями пришли.
Свою неутоленную зависть
Только праведной маской прикрыв,
Они мстили тебе, наслаждаясь
Твоей мукой на плахе любви.
Когда ж к вечеру близились сутки,
И расправу свершив, помолясь,
Пошел каждый из них к проститутке,
От прохожих стыдливо таясь.
А на утро на горке безлюдной
Смастерили три свежих креста.
Той же завистью движась подспудной,
Они все распинали Христа.
Грех Иуды
Качаясь, вышел он из кабака -
Легко уходят дармовые деньги, -
Несчастный, он не понимал пока,
Что заплатить придется до копейки.
Расплата неминуемо грядет,
Пусть не сегодня, завтра непременно, -
Подставленный Иудою народ
Заплатит до тридцатого колена.
Когда же в печь зайдет седой раввин
И освятит в молитве Божье Имя,
И дым от жертвы будет воскурим
И принят небесами голубыми, -
Прервется поражений череда,
И ангел смерти отойдет на время,
Воспрянет вновь Давидова звезда
Надеждою для новых поколений...
Иуда выйдет вновь из кабака, -
Легко уходят дармовые деньги.
Несчастный, он не ведает пока,
Что заплатить придется до копейки.
Легко уходят дармовые деньги, -
Несчастный, он не понимал пока,
Что заплатить придется до копейки.
Расплата неминуемо грядет,
Пусть не сегодня, завтра непременно, -
Подставленный Иудою народ
Заплатит до тридцатого колена.
Когда же в печь зайдет седой раввин
И освятит в молитве Божье Имя,
И дым от жертвы будет воскурим
И принят небесами голубыми, -
Прервется поражений череда,
И ангел смерти отойдет на время,
Воспрянет вновь Давидова звезда
Надеждою для новых поколений...
Иуда выйдет вновь из кабака, -
Легко уходят дармовые деньги.
Несчастный, он не ведает пока,
Что заплатить придется до копейки.
Святые
Они кричат. И как они кричат!
Сердца их разрываются от боли.
И нет для них, святых, чужого горя,
Как нет у них ни званий, ни наград.
Донбасс бомбят. И дети мрут, как мухи,
Под методичный рапорт палача,
Земля вопит от боли и разрухи,
И от невыносимого вранья!
И ничего поделать тут нельзя!
Так карты подтасованы в колоде,
Годами разводили дурака,
Чтоб дать ему оружие на взводе.
- "Доколе Ты не судишь, Властелин!
Доколе кровь детей не остановишь!
Ведь люди же Тебе не пластилин,
Чтобы лепить из них таких чудовищ!
Сойди с Небес! Останови сей ад!
Открой врата, о, Боже, правосудья!" -
Ты слышишь, Отче, как они кричат?
Они здесь неподкупные и судьи!
Они кричат от боли. Бог молчит.
И разрывают сердце, как одежду,
Не ведая, что только этот крик
Еще дает какую-то надежду.
Сердца их разрываются от боли.
И нет для них, святых, чужого горя,
Как нет у них ни званий, ни наград.
Донбасс бомбят. И дети мрут, как мухи,
Под методичный рапорт палача,
Земля вопит от боли и разрухи,
И от невыносимого вранья!
И ничего поделать тут нельзя!
Так карты подтасованы в колоде,
Годами разводили дурака,
Чтоб дать ему оружие на взводе.
- "Доколе Ты не судишь, Властелин!
Доколе кровь детей не остановишь!
Ведь люди же Тебе не пластилин,
Чтобы лепить из них таких чудовищ!
Сойди с Небес! Останови сей ад!
Открой врата, о, Боже, правосудья!" -
Ты слышишь, Отче, как они кричат?
Они здесь неподкупные и судьи!
Они кричат от боли. Бог молчит.
И разрывают сердце, как одежду,
Не ведая, что только этот крик
Еще дает какую-то надежду.
Милость
Подними глаза повыше
И подумай вот о чем -
Если голос мой услышишь,
То узнаешь обо всем:
Почему бегут минуты
И прессуются в года,
Почему страдать кому-то
Предначертано не зря?
Почему крошится камень,
И малюсенький росток
Пробивает что веками
Сокрушить никто не мог?
Не всегда видна граница
Между светом и меж тьмой?
Тень положена на лица,
Закрывая образ мой?
Почему печальна повесть
Твоей страждущей любви?
Почему молчит и совесть,
Говори, не говори?
Почему страдают дети
И невинность, как позор?
Почему за все в ответе
Будет честный, а не вор?
Почему несправедливость
Разом победить нельзя?
Дольше века длится милость,
Вас спасая от суда.
И подумай вот о чем -
Если голос мой услышишь,
То узнаешь обо всем:
Почему бегут минуты
И прессуются в года,
Почему страдать кому-то
Предначертано не зря?
Почему крошится камень,
И малюсенький росток
Пробивает что веками
Сокрушить никто не мог?
Не всегда видна граница
Между светом и меж тьмой?
Тень положена на лица,
Закрывая образ мой?
Почему печальна повесть
Твоей страждущей любви?
Почему молчит и совесть,
Говори, не говори?
Почему страдают дети
И невинность, как позор?
Почему за все в ответе
Будет честный, а не вор?
Почему несправедливость
Разом победить нельзя?
Дольше века длится милость,
Вас спасая от суда.
Барабан
Меня сделали из кожи,
Я внутри пустопорожен
Пустоту в себе храню,
Под ударами пою.
Чтобы бой был не ничтожен,
Вылезаю я из кожи
И тянусь я на разрыв,
И иду я на прорыв.
И на мне играет время
Палочками вдохновенья
С частотой секундной стрелки,
Со стремительностью белки,
Подтверждая всякий раз -
Жизнь проходит мимо нас,
Если нас не бьют за что-то
Ради звука, ради ноты.
За ударом вновь удар,
Я уже немного стар,
Задубела моя кожа,
Под морщинами скукожась,
Нужен новый инструмент,
Но на новый денег нет.
Потому я все терплю
И судьбу благодарю.
Я внутри пустопорожен
Пустоту в себе храню,
Под ударами пою.
Чтобы бой был не ничтожен,
Вылезаю я из кожи
И тянусь я на разрыв,
И иду я на прорыв.
И на мне играет время
Палочками вдохновенья
С частотой секундной стрелки,
Со стремительностью белки,
Подтверждая всякий раз -
Жизнь проходит мимо нас,
Если нас не бьют за что-то
Ради звука, ради ноты.
За ударом вновь удар,
Я уже немного стар,
Задубела моя кожа,
Под морщинами скукожась,
Нужен новый инструмент,
Но на новый денег нет.
Потому я все терплю
И судьбу благодарю.
Колесница
Пролетел рассвет светло-серой птицей,
В гнездах всех домов растревожил сон.
Что такое жизнь? Это - колесница
Из падений, взлетов и имен.
Знает ночь и день, что рассвет случится,
Знает день и ночь, вечер что грядет.
Что такое жизнь? Это - колесница,
Что несется и не устает.
И ее несут по просторам века,
По просторам мира два больших коня,
В их движении - жизнь - все для человека,
Два больших коня - это свет и тьма.
И когда один вырвется на корпус,
То второй за ним силу наберет.
Вот рывок - и ангел обгоняет черта,
Но на повороте черт свое возьмет.
Так они летят вместе, словно птицы,
И влекут весь мир уж за веком век.
Что такое жизнь? Это - колесница.
Кто же правит ей - Бог иль человек?
В гнездах всех домов растревожил сон.
Что такое жизнь? Это - колесница
Из падений, взлетов и имен.
Знает ночь и день, что рассвет случится,
Знает день и ночь, вечер что грядет.
Что такое жизнь? Это - колесница,
Что несется и не устает.
И ее несут по просторам века,
По просторам мира два больших коня,
В их движении - жизнь - все для человека,
Два больших коня - это свет и тьма.
И когда один вырвется на корпус,
То второй за ним силу наберет.
Вот рывок - и ангел обгоняет черта,
Но на повороте черт свое возьмет.
Так они летят вместе, словно птицы,
И влекут весь мир уж за веком век.
Что такое жизнь? Это - колесница.
Кто же правит ей - Бог иль человек?
Комментариев нет:
Отправить комментарий