Контрасты.( Альбом авторских песен)

                                                                    Контрасты

Замечаем мы нечасто  -
Жизнь наполнена контрастом.
Наша жизнь полна историй,
Рассказать которых стоит.
Есть земля, но есть и небо.
Есть и быль, но есть и небыль.
Есть и правда, есть и ложь,
Что-нибудь да и найдешь.
Есть и свет, но есть и тьма,
Есть свобода и тюрьма.
Всему противоположность
Своя есть, да в том и сложность.
И чтоб что-то выбирать,
Нам придется познавать.
Лишь познав добро и зло,
Нам поставят - "Зачтено".
Выхода другого нет -
Жизнь есть Университет.
Коль уродства не встречаешь,
Как ты красоту узнаешь?
Как бы ты познал добро,
Не испытывая зло?
Как бы силу оценил,
Если б слабым ты не был?
Ты тогда измерил  легкость,
Когда тяжесть превозмог ты,
Все познается в контрасте -
И несчастие, и счастье.
Есть и смелость, есть и страх,
Гордость, и смиренье в прах,
Есть предательство и верность,
Есть скачки и равномерность.
Есть незнание и знанье,
И от знания - незнанье,
Что дороже знаний всех,
Есть провал и есть успех.
Отдых есть и состязанье,
Милость есть и наказанье.
Верный шаг есть и ошибка,
Есть гримаса, есть улыбка.
Самодеятельность и праздность, 
Безопасность и опасность,
Долгота и быстротечность,
Есть и время, есть и вечность.
В каждом свойстве есть урок.
Так задумал Господь Бог.
Он тебе все это дал,
Чтобы ты себя познал.
А познавший стал, как змей
Мудрым до скончанья дней.
А познавши, приходи,
Жизнь у Бога получи.

                                                              
                                                  Свет

Хлоркой выело глаза, Прострелила высь гроза, И за туч косым углом Прохрипел сердито гром. Пусть нарушены права И потоптана трава, Но прощаются грехи И рождаются стихи. Как приподнятая бровь, И случайная любовь, Неожиданный сюжет Из созвездий и комет. Из бурьяна колких слов, Из сухих и мокрых дров, Из печали и тоски Появляются стихи. По низинам сизый дым Выше станет голубым, Так играет цветом свет, Он - художник и поэт. Только он признать готов - Нет на свете лишних слов, Он не глух и он не нем - Нет на свете лишних тем! Нет на свете ничего Лишнего лишь для него! Он из горя и тоски Пламя высечет любви! Из падений, мук и бед Выкует клинок побед. И терновый только Бог Смог одеть на лоб венок!                                                                                Прикосновение

Из небесного истока,
Животворного ковша,
Мелодическим потоком
Льется музыки река.
Как танцующие звезды,
Эти звуки, этот ритм,
И аккордов сочных гроздья,
И мелодия кружит,
Словно бабочка над полем,
И садится на цветок,
Сердце нежно приоткроет,
Как цветочный лепесток.
И поднимется над садом
Благовонный аромат,
И отзывчивая радость
Откапает вечный клад.
Чья-то боль и страх потонут 
В этой ласковой реке,
И размажутся ладонью
Слезы по сухой щеке.

                                          

                                           Укол шипа

Тем, кто познал законы наказанья,
Необходимо кое-что еще.
Тем, кто познал законы оправданья,
Уже не нужно больше ничего.
Тем, кто познал законы осужденья,
Еще о многом предстоит узнать.
Тем, кто познал закон благодаренья,
Уже довольно знать, чтобы летать.
Тому, кто внял законам исправленья,
Нужно узнать хотя бы лишь о том,
Что нету в нем искомого горенья,
И правда не живет подолгу в нем.
Но все эти законы и ученья
Поведают всем тем, наверняка,
Кто познает законы наслажденья,
Что ждет их горечь и укол шипа.

                                             Наивность

Сейчас я просто поражаюсь
Своей наивности былой,
В себе я, прошлый, отражаюсь,
И в зрячем погребен слепой.
Я, как мальчишка пред кумиром,
В заворожении стоял,
И распаляем целым миром,
Легко его я покорял.
Какие составлял я планы!
Какую рисовал я жизнь!
Гостеприимно звали  страны.
Откуда ж те мечты взялись?
Красоткой облачались годы,
Маня на мягкую постель,
Дразнили  ласковой свободой,
Срывая здравый смысл с петель.
Жизнь беззаботной и  приятной
Была в тех сладостных мечтах,
А если все вернуть обратно,
Я б полетел на всех парах?
Мечты, хрустящие как слойка,
Легки, воздушны, как зефир,
Теперь шныряют по помойкам,
И чистят от дерьма сортир.

                                 Вхождение в профессию

Как становятся ученым?
Изучая все законы.

Как становятся спортсменом?
Разрывая себе вены.

Как становятся артистом?
Зеркалом для всех став чистым.

Как становятся поэтом?
Убирая туалеты.

                               

                                 Восхваление глупости

Убеждаюсь так и сяк -
Я не умный, а дурак,
Я работаю, как мерин
И теряю пух и перья.
Был бы умный, не дурной,
То работал б головой:
Тут схитрил, и там схимичил,
Здесь добавил, а там вычел,
Подсластил и подлизнул,
На кого-то стуканул,
А кого-то подсидел,
А кого-то поимел,
Где-то там подсуетился,
Подучился, заручился,
Покрутился половчей,
Поискал себе друзей,
Чтоб могли словцо замолвить
В нужный час еще напомнить,
Под хозяина подлез
Подслужился, словно пес,
Подобрезался, подбрился,
Под'евреился, ужился,
Под гиюр подгалахился,
Под хупою подженился,
В синагогу походил,
И лояльность проявил.
Патриотом стал и правым,
Ненавидеть левых стал бы
Где-то совесть приглушил,
Ах, как хочется, чтоб жил
Я сытнее, и богаче,
И достойней, и удачней!
А что делать? Мир такой,
Ты иль умный, иль дурной,
Мы же все таки евреи,
Хоть с Союза прилетели...

Не купилась на мякину 
Эфиопская община.
А вот русские, к стыду, 
Продались за колбасу.

                                        Над пропастью

Там, над пропастью во ржи
Время прячется в кусты.
Прячутся во ржи слова,
Что не скажут никогда.
И поэтому спеши
Там, над пропастью во ржи,
И успей сказать слова, 
Что не скажут без тебя.

                                              

                                           Испытатель

Со мною странное случилось приключенье,
Не раз испытанным я был для вразумленья,
Но в этот раз, так захотел Создатель, 
Я был не испытуем, - испытатель.
Я словно бы внезапно был разбужен,
И приглашен был для любви и дружбы.
Не стану я от вас того скрывать,
Желание возникло  отказать.
Сказать по правде, не лежало сердце, -
Был приглашавший вроде иноверца,
Он пару раз меня изгнал сурово,
Когда ему вещал я Божье Слово.
И вот он попросил меня обратно,
Сообщил, что будет рад невероятно.
И что мне делать? Как мне отвертеться?
К нему ведь больше не лежало сердце.
Но, если посмотреть с другого бока,
То вдруг он отказался от порока?
Просящего не нужно отвращаться, -
Велит нам Божья мудрость пообщаться.

И дух повел меня в это общенье,
Я испытал, скажу вам изумление:
Меня встречали, как родного брата,
Ждала меня хорошая награда.
Мне пир устроили, где я бы мог напиться,
Но правда, мало кто туда явился.
Но я пришел, мы завели беседу,
И солнце мерно двигалась к обеду.
Как водится, начали с тем нейтральных,
Событий несущественных и дальних.
И целый день мы дружно проболтали,
Друг другу руки часто пожимали...

Так пару дней прошли в беседах мирных,
И мы вели себя довольно смирно.
Но помнил я один вопрос болючий 
Из-за чего он стал такой колючий.
Я ввел беседу в это направленье,
И странные пошли телодвиженья.
Вопрос тот был весьма принципиален,
И как повел себя товарищ дале?
А он сорвался, грубость допустил,
И обозвал меня, и нахамил.
И строго-настрого меня предупредил, 
Чтоб это дело я не бередил.
И он всегда, коль речь зайдет о том,
Меня прогонит и не впустит в дом. 

Ушел я молча, даже не прощаясь,
Мне ни к чему любовь его такая.

                                         

                                            Светильник

Внутри меня спокойным ровным светом
Горит светильник уж который год,
Неважно кем бы ни был я при этом -
Поэтом,  грузчиком... Горит он, но не жгет. 

Горит светильник весело, не хмуро, 
Горит так, словно песенку поет,
Душа своим нетленным абажуром
Тем светом согревается,  живет.

Горит не ярко, чудо незаметно,
Но все же наступает страшный мрак,
Когда он тухнет, внешне неприметный, 
И мечется душа, не зная как

Ей жить, и для чего коптить пространство, 
Зачем существовать и для кого?
Важней всего в том свете постоянство, 
Незыблемость основ важней всего. 

И свет горит. В том нет моей заслуги, 
Я только загрязняю абажур.
Заботливые чьи-то как бы руки
Его очистят, словно от кожур. 

Я поражаюсь - сколько же терпенья
В запасе есть у света моего?
Всю жизнь во мне поддерживать горенье, 
Взамен не получая ничего.

                               

                                             Усталость

По кругу солнце небо обойдет
И на ночлег устало в дом вернётся.
И день, весь состоящий из забот,
Сгорит  на солнце и звездой в колодце
Утонет в беспросветной глубине,
Чтобы в ней сил и мудрости набраться,
И зазвучит поэзия во мне,
Прошу лишь только, - дайте отоспаться!
Мне не хватило ночи в этот раз,
Усталость словно соль не растворилась.
Она скопилась на обрывках фраз,
Она глаза мне сажей закоптила.
Она уже вошла в мой генный код,
И судоргой в ногах не может выйти,
Она живет во мне который год,
Повелевая, словно волку, выть мне.
Но я пою, хотя не ровен час
Умолкну я, как тонущие звезды,
И буду спать я, как в последний раз,
Год? Вечность? Перейду на прозу?

                                               Берега

Река имеет берега,
А также и людское племя
Течет, волнуется туда,
Куда его направит время. 

Река имеет берега,
Они и направляют реку.
Есть свою русло человеку -
Идет, куда влечет нужда.

Нужда иметь себе жилище,
Нужда в защите от врага,
Имеет он потребность в пище:
И мысли, силы - все туда.

Нужда - себя хоть обеспечить, 
Семью, уж если есть семья, 
Кто говорит, что время лечит? -
Калечит, вправив в берега.

И берега - лишь суть оковы,
Но происходит иногда
Река торит себе путь новый
И затопляет берега!

                                                Высота

Он брал упрямо высоту.
Он продирался сквозь колючки,
Но каждый раз она все круче
Казалась. Через не могу
Он полз и в кровь сбивались пальцы,
Хлестало ветром по лицу,
Но каждый раз она все дальше
Была, не ясно почему?
И не хотел он быть постыжен,
Отчаянно рвал жилы он,
Но каждый раз она все выше
Была, таков ее закон.
И высота сопротивлялась,
Ему казалось, что она
Ему упрямо не сдавалась,
Не хочет быть покорена!
И вот, когда он обессилел
И повернул уже назад,
То встретил там убогих, сирых,
И слабым стал он помогать,
Взбираться сквозь сухой валежник.
Он бросил все свои дела,
И обнаружил вдруг небрежно - 
За ним стояла высота.
Она к нему сама спустилась
Она пришла как странный сон
Она призналась, что влюбилась
И что ее избранник - он.

                                             Эзопов язык

Я как-то пылесосил отделенье, 
Искал розетку - пылесос включить.
Не то, чтоб я был мучил выделеньем, 
Люблю я просто взять и пошутить.

Люблю шутить, хоть и не знаю меры,
Люблю шутить, хоть и себе во вред,
Ведь шутники не делают карьеры,
Но легче переносят тягость лет.

Но впрочем, я немного отклонился,
Там женщина сидела, с виду - клерк.
Я не скажу,  что я в нее влюбился,
Но шутка может сблизить почти всех.

Мне нравится, когда народ смеется, 
Поэтому у женщины спросил:
- Здесь для меня розеточка найдется? -
Полусерьезно я полушутил. 

Она кивнула, может, "Да" сказала,
Почти не отрываясь от бумаг.
Но этого мне было, видно, мало
И я спросил - "Бесплатно или как?"

Ответила - "Конечно-же, бесплатно",
И улыбнулась, ласково глядя,
Но молвил я - "В Израиле все платно, 
Бесплатна лишь розетка у тебя".

Ответила, как объявила мат мне.
Сказала, точно дала мне под дых -
"У женщины розетка всегда платна. 
И не надейся, женщин нет иных".

                                              

                                            Молчание

Молчание таится в глуби.
Ты можешь видеть неспроста, 
Когда зажмешь плотнее губы,
Как вырастает глубина.

В молчании сокрыта сила.
Речь, словно быстрая река
Течет и волнами игриво
Перегоняет облака.

Словес зеркальная поверхность
Лишь верит в быстротечность лет,
И лишь изменчивая местность
На ней оставит быстрый след.

Иное дело, у запруды, 
Где, как на отдыхе, река
И из молчанья водной груды
Здесь возникает глубина.

Чем глубже внутрь, тем и спокойней, 
Все звуки тонут в тишине,
Нет молчаливей,  чем покойник, 
Замкнувший рот на самом дне.

Не плачет он и не смеется, 
Он в мир нетленный перешел, 
И потому не отзовется
На голос быстротечных волн.

И не зови его напрасно,
Он перешел в покой и сон.
И ни случайность, ни опасность
Уже не встретит больше он.

Смотри, как месяц непреложно
На путь выходит не земной,
Идет дорогою несложной, 
Храня в молчании покой.

Смотри, круговорот явлений
Под ним проходит чередом:
Он видел много поколений, 
И не жалеет ни о чем.

Молчи! И мертвым будь для мира, 
Что, как базар, всегда кричит. 
Молчанья золотая лира
В твоих глубинах зазвучит.

И вот тогда возникнет Слово, 
Что пребывает, где покой.
И удержать Его сурово
Уже не сможешь.  Тогда - пой!